- Разрешите? - попросил слово Михаил. - Он пытался это сделать, но я не послушал его. Да и мог ли Ковальчук удержать меня, когда я сильнее?
Суд признал убийство неумышленным, но приговор вынес суровый. Гражданин Михаил Молчков присуждался к десяти годам лишения свободы. Послышался глубокий вздох присутствующих в зале. Тоненькая, русоволосая девушка, весь процесс стоявшая у окна, вдруг зарыдала. Это была медсестра шахтерской больницы Тася Бушко, любимая девушка Михаила. Ее уговаривали и держали под руки подруги. А когда конвойные, раздвигая людей, выводили Молчкова из зала, Тася, не стыдясь слез, рванулась к выходу.
- Миша! Мишенька!.. Я буду ждать тебя!
Многие обратили внимание на этот крик души, поняли смысл сказанных слов, но совершенно не представляли себе, как это будет в жизни.
- Десять лет - не десять дней, легко сказать! - говорил седобородый шахтер, выходя в двери. - Неужели этой голубоглазой девушке, тонкой и слабой, будет по плечу такая непосильная ноша? Нет, их песенка уже спета...
Люди молча выходили из зала Дворца и растекались по улицам. Только официантка Люба задержалась у выхода и задумалась. Она хорошо знала дебошира Гришку Федько, уже похороненного, но жалела не его, а Мишу Молчкова. Видала же она, что не Степан с Михаилом лезли к нему в драку у буфета, а он к ним. Одного только не могла она понять: почему Михаил ничего не сказал о Ковальчуке? Он принял всю вину на себя, но ведь Ковальчук первым взял Гришку за горло...
- Пожалел, наверное? Вот парень!
Молчкова отвели в камеру. Первая часть трагедии закончилась, начиналась вторая, более тяжелая и длинная. Но это не сокрушало его. Он оградил от беды товарища. Не безрассудство, а чувство глубокой дружбы руководило им. У Степана семья, а он - один. Некому оплакивать его безутешное горе. Вот только Тася? Она тоже одна. Время вытеснит из сердца ее любовь к нему. Тасю он знает всего год, а Степана - несколько лет. Степан чудесный человек и товарищ! Нет, нет, все правильно! Он поступил благородно. Слов нет, скорбные дни впереди у Михаила, но теперь уже поздно думать об этом. Все решено, приговор вынесен. "Залез в хомут - тяни", думал Михаил, лежа на тюремных нарах.
В начале сентября из Донбасса на восток уходил поезд. В последнем вагоне под конвоем ехали осужденные. Среди них был и Михаил Молчков. Он сидел на верхней полке и пристально смотрел в маленькое оконце. Появлялись и быстро убегали назад копры шахт, белостенные домики горняков с маленькими садами и огородами. Тяжело было на душе у Молчкова. Не раз и не два он мысленно произносил: "Прощай, земля донецкая! Прощайте, друзья-товарищи!"
