Не может же она лежать здесь вечно! Никки встала, отряхнулась и спокойно спустилась вниз, чтобы запереть на замок мастерскую. Было уже совсем темно, и стояла полная тишина, так что даже легкий шелест ветра в листве деревьев и траве звучал неестественно громко.
Никки увидела высокую фигуру, прислонившуюся к открытой застекленной двери. Она вырисовывалась в золотистом свете, падающем из малой гостиной. Свет бросал длинные блики на темную лужайку. Охваченная печалью и ощущением неизбежности, Никки медленно двинулась навстречу Харперу. Никки казалось, будто луч прожектора просветил ее насквозь, и, не видя еще лица Харпера, она знала, что он замечает все в ее облике и делает выводы о том, что происходило с ней в мастерской.
Но взгляд ее больших голубых глаз скрывал истину. Она многому научилась, любя его, стала мудрой, доросла до подлинного ощущения радости, боли, понимания. И теперь она знала, что, глядя на нее, он не догадывается о. том, что произошло с ней на самом деле, и объяснит себе ее поведение неправильно, так как впервые между ними встал настоящий обман.
Харпер увидел ее лицо — такое юное и такое осунувшееся, веки — словно темные пятна, губы с горечью сжаты. Казалось, что из ее тела выкачали жизненную силу. Она двигалась словно большая заводная кукла.
Его вопрос прозвучал на удивление просто:
— Ты не рисовала?
Никки повернулась и посмотрела в сторону гаража. Конечно, он понял, что она не рисовала по крайней мере после захода солнца, так как окна не светились.
— Нет. Я размышляла о работе и была не в духе, — дерзко и зло ответила она, и это тоже стало новым штрихом в ее поведении. Свет упал на ее рот, скривившийся в горькой ус-мешке. — Ведь осознание того, что ты можешь иметь й что нет, никогда легко не дается.
— Зачем себя мучить? — устало спросил он, как будто она мучила и его тоже.
Она бросила на него быстрый, испытующий взгляд и задумчиво ответила:
— В нас изначально заложены семена нашего падения. Однажды мне это сказал, по-моему, учитель. Думаю, что и он кого-то цитировал. Я всегда недоумевала, почему люди так любят изничтожать друг друга, но сейчас мне иногда кажется, что мы разрываем на части самих себя.
Харпер прислонился головой к дверному косяку. Никки видела его бледный, суровый профиль. Она знала основную черту в сложном, противоречивом характере этого человека — он защитник, и она безошибочно нанесла ему удар, так как единственное, что было ему не под силу, — это защитить ее от самой себя.
