— Расскажите, Никки, — ласково попросил он. Таким тоном, как будто для него это действительно было важно.
Никки почувствовала, что ей необходимо выговориться.
— Мы повсюду ездили с ним, — тихо начала она и, зажмурив глаза, снова увидела блестящий калейдоскоп различных городов. — Вся семья, частные преподаватели, секретари и советники. Гонконг, Китай в течение года, затем Англия, Саудовская Аравия, когда в семидесятые годы он вел там переговоры, потом переговоры во Франции о ядерном разоружении.
— Я припоминаю, — сказал Харпер, ненавязчиво побуждая ее продолжать.
Они ехали по дороге № 40, кругом мелькали красивые холмы, красочные деревни купались в солнечном свете, но Никки ничего не видела.
— Когда говорил сенатор Эштон-Мейер, — продолжала она сухо, — люди вскакивали с мест. Ни для кого не было секретом, что у него блестящие шансы стать президентом США. Золотой ореол, окружавший его, распространялся на всех нас. Мы с братом Джонни боготворили его. Не знаю, догадывался ли он о том, сколько всего мы наслушались: о различных интригах во властных структурах, о решениях, принимаемых лишь с точки зрения их целесообразности. Он мог изничтожить челове-ка своим остроумием и оставаться при этом обаятельным. Моя мать полностью растворилась в его жизни. Когда его убили, она буквально сломалась.
— А как это восприняли вы и ваш брат?
— Мы не могли поверить. Видите ли, мы были слишком малы, чтобы замечать пятна на нашем солнце, и лишь позднее, когда повзрослели, поняли, каким он был самовлюбленным, как ему льстило низкопоклонство окружающих. Поймите меня правильно: он был не плохой человек, просто эгоист. Трудно было представить, что наш непобедимый отец мог умереть. Волшебство исчезло, мы потеряли стимул к жизни. Мама целый год ходила как привидение.
— Но спустя год она снова вышла замуж? За Карла Хайсенгера, богатого немецкого коллекционера?
— Да. — Голос Никки прозвучал очень кисло. — Она действительно вышла замуж за Карла.
Харпер спокойно спросил:
— Вы с Хайсенгером не ладите?
Никки натянуто улыбнулась. Какой же он проницательный! Замечает любой промах, каждую недомолвку.
— Наоборот, — иронически ответила она, — мы с Карлом предельно вежливы друг с другом.
Она кожей ощутила его вопросительный взгляд.
— Тогда за что же вы- испытываете к нему неприязнь?
Никки с улыбкой пожала плечами.
— А ни за что. Он просто такой же, как отец: испорчен собственным обаянием и его не очень-то интересуют чужие дети. Когда я это поняла, то с радостью отправилась в парижский пансион, а в Штаты прилетала лишь на каникулы и Рождество. Для меня дом перестал быть домом, во всяком случае таким, как раньше.
