XXVII. Коммунист - человек обреченный
1
Как они шли... Красиво, гордо, бесстрашно... Даже толпившиеся у входа в дискотеку драчливые рэпперы в широких штанах расступились, освобождая дорогу. Они шли в ногу, плечом к плечу, они молчали, они смотрели вперед. Это была какая-то новая, неведомая, загадочная сила, их даже не решались окликнуть, а только смотрели вслед.
Глубокой ночью на улице Ленина было людно: сюда подтягивалась выспавшаяся днем придонская молодежь - потусоваться, потанцевать, побалдеть.
Пройдя почти всю улицу Ленина, друзья свернули на полутемную и пустынную улицу Володарского, с нее вышли на Заводскую, где не было ни души, и скоро оказались на Заводской площади.
Слева возвышался освещенный прожекторами памятник Ленину, справа робко светился изнутри хрустальный храм. Здесь случилась маленькая заминка - Ким и Анджела Дэвис направились было к памятнику, а Илья пошел к часовне.
- А почему здесь, а не там? - застенчиво поинтересовался Ким.
- Так надо, - бросил на ходу Илья.
Оглядев скептическим взглядом часовню сверху донизу, Анджела Дэвис спросила:
- Знаете, как ее в народе прозвали? Рюмка! Печенкин рюмку себе сварганил, - она засмеялась, и Ким тоже, но Илья заставил их замолчать.
- Тихо! Вы сюда не смеяться пришли...
Внутри часовни красиво горели разноцветные лампадки, слабо высвечивая темные иконные лики. Озабоченно глядя на носки своих кроссовок, Илья заговорил, глухо и предельно серьезно:
- Хотел заставить вас выучить, но это бесполезно... Поэтому я буду говорить, а вы повторяйте. Параграф первый. Коммунист - человек обреченный.
- Параграф первый...
- Вам параграфы называть не нужно. Коммунист - человек обреченный.
- Коммунист - человек обреченный, - нестройным хором повторили Ким и Анджела Дэвис.
- У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанности, ни собственности, ни даже имени...
Анджела Дэвис повторила это с чувством и даже прокомментировала:
- Я так и знала...
Илья ее остановил.
- Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единой целью - революцией. - Голос Ильи становился громче и значительней.
- ... Революцией! - громче и значительней повторили соратники.
- Параграф второй.
- А сколько всего параграфов? - поинтересовалась Анджела Дэвис.
- Двадцать шесть.
Девушка почесала макушку. Ким смущенно засмеялся и обратился к Илье:
- И ты все двадцать шесть помнишь?
