— А может не так поступим, а? Посидим часок-другой, прикинем, что к чему. Ты ведь молодой еще, тебе жить да жить.
— Не в первый раз, майор, не в первый раз. Я уже привык. Другого пути для меня нет. Ты главное координаты передай, хорошо?
— Идиот ты, прости Господи… — сказал тогда майор.
Пилот затянулся еще раз и подумал: «К смерти я привык».
Вспышка.
Жаль, не докурил…
* * *
Алексей Сергеевич с отвращением пихнул сигарету в горку окурков и снова уставился в белый экран. Это провал. Полный и бесповоротный. По-другому назвать нельзя, актер вышел из-под контроля.
— Все данные ко мне на стол, сейчас же! Отключить все телефоны — я умер! Банку кофе, блок сигарет и чайник в кабинет. До завтра все свободны…
Суета была недолгой, сотрудники знали, что если режиссер требует себе кофе — значит дело плохо. Как минимум, завтра будут уволены некоторые работники. Команда разбежалась по домам молиться и пить валерианку.
Всю ночь Плышевский отсматривал фильмы Максима, скрупулезно перематывая и заново вглядываясь в подозрительные кадры. Делал записи в пухлом, истрепанном блокноте. Документы на его столе из ровной стопки постепенно превратились в бесформенную кучу, найти в которой что-нибудь мог только ее создатель. Работа кипела.
Ближе к утру Плышевский вызвал в интерком дежурную сестру больницы:
— Максим спит?
— Да. Подъем только через полтора часа.
— Принесите… Э-э-э… Будьте так любезны, принесите мне рисунки мальчика.
С интересом рассматривая исчерканные густой черной пастой листы, Плышевский поднял трубку и набрал номер:
— Профессора Иванова, пожалуйста. Это ты? Не спишь? У меня есть для тебя новость, сенсация. Конечно хорошая. Дивиденды пополам…
Потом он позвонил психологу и оператору, совершенно не беспокоясь о раннем часе:
— Сколько у нас еще есть неотработанных сюжетов? Прекрасно. Живо в студию, запускайте по циклу. Ты меня слышал. Бегом!
7.
— Этого. Не может. Быть! — с расстановкой повторил профессор. — То, о чем ты говоришь — полнейшая чушь!
— Ты просто просмотри последние дубли и все поймешь. Вот тебе записи, — мирно повторял Плышевский.
— Да вижу я! Не слепой! Но этого быть просто не может, понимаешь? — Иванов был готов ругаться, что противоречило его натуре.
— Конечно, не может! Но ведь есть? Есть! Еще раз сядь и посмотри. У него происходит накопление опыта. Он принимает решения исходя из прошлых сюжетов. Ну на, вот здесь, практически то же самое, что и во время захвата полевого штаба. Видишь?
