- Синам-ага? - спросил он негромко у Луиджи.
- Да будет твоим убежищем рай, - не давая Грити времени на ответ, мигом проговорил старик.
- Тебя давно не было на Бедестане, почтенный Синам-ага, полувопросительно-полуосуждающе заметил Грити.
- Разве бы осмелился я, никчемный раб, занести ногу на ковер торговли в час скорби по случаю смерти великого султана Селима, да наслаждается душа его в садах аллаха, и пока пройдет положенное время после начала царствования великого султана Сулеймана, которому да воздастся нижайшее поклонение... - заскулил Синам-ага.
- Есть товар для меня? - прерывая его болтовню, почти сурово спросил Грити.
Синам-ага хлопнул в ладоши, и черный евнух, вертевшийся поблизости, пулей бросился куда-то в сторону, чтобы через минуту выступить вместе с несколькими такими же безбородыми во главе вереницы скованных за шеи красивых чернооких девушек, одетых, несмотря на осеннюю стужу, довольно скупо.
- Да ты смеешься? - воскликнул рассерженно Грити. - Смеешь предлагать мне то, чего касалось железо?
- "Мы поместили на шее у них оковы до подбородка, и они вынуждены поднять головы". Я, недостойный, хотел показать что-то для твоего друга эфенди, - пробормотал испуганно Синам-ага.
- Если бы ты знал, кто мой друг, под тобой задрожала бы земля, довольно произнес Грити. - Есть что путное - показывай, а не вызванивай железом. Разве так звенит мое золото?
Синам-ага, кряхтя, поднялся с ковра, подобрал полы своего халата, кланяясь теперь уже не так Грити, как Ибрагиму, повел их в боковые переходы, в темноту и плесень.
- Старый мошенник! - бормотал брезгливо Грити, спотыкаясь в темноте, попадая в зловонные лужи своими тонкими сафьяновыми сапожками, с возмущением вдыхая запах плесени на стенах.
Из тьмы навстречу им выступили две какие-то фигуры, еще чернее самой тьмы, узнали Синам-агу, исчезли, а впереди заморгало несколько огоньков.
- Валлахи, я выполнял твое повеление с покорной головой, бей эфенди[17], - кряхтел Синам-ага.
- Ты нарочно завел нас в такую темень, где не увидишь даже кончика своего носа, старый пройдоха, - выругался Грити.
- О достойный, - всплеснул руками Синам-ага, - то, что уже продано и зовется "сахих", принадлежит тому, кто купил, и зовется "мюльк", и никто без согласия хозяина не смеет взглянуть на его собственность. Так говорит право шариата. Так мог ли я не спрятать то, что надо было скрыть от всех глаз, чтобы соловей не утратил разума от свежести этого редкого цветка северных степей? Он вырос там, где царит жестокая зима и над замерзшими реками веют ледяные ветры. Там люди прячут свое тело в мягкие меха, оно у них такое же мягкое...
