— Я тебя тоже помню, хотя выглядишь сейчас… немного по-другому. Не обижайся, но ужинать мы не будем, поздно уже. — Саша улыбнулся мне как старой знакомой. — Завтра вечером посидим.
Сережа, отодвинув салат, сорвался с места и уткнулся Саше в колени. Саша поднял его и поцеловал в нос.
— Ай, и действительно, засиделись, — затараторила Татьяна. — Танечка, беги к папе одеваться.
Танечка степенно слезла со стула, подошла к Якову и ждала, когда тот наденет на нее сначала кофточку, затем теплое, на гагачьем пуху, пальто.
Суета в прихожей заняла минут десять.
…И я осталась в доме одна, если не считать храпящую в углу Хавронью.
На моем телефоне было всего девять вечера. Спать не хотелось.
Скучно пожевав кусок мяса, я решила осмотреть комнату.
Книжный шкаф забит толстыми умными книгами, половину названий которых я не знала. У меня на книжных полках лишних книг нет — учебники по бухгалтерии и экономике, сто детективов и десятки детских книг Данилы.
В гардеробе висела одежда Ани, лежали стопы постельного белья, в ящиках — простое нижнее белье. Нижнее белье много говорит о женщине. Аня всегда отличалась скромностью и мудростью. Чистый ангел во плоти.
Под телевизором стояла тумбочка, за стеклянными дверцами которой лежали стопки дисков с фильмами и учебными программами и… стояли две бутылки. Одна с мартини, другая с коньяком. Обе начатые. Значит, Аня-ангел иногда пропускала рюмочку. Это радовало. Она еще не потеряна для общества.
Вернувшись к столу, я поставила перед собой мартини и коньяк. Ждать телефонного звонка стало веселее.
И он прозвучал после первого коктейля, смешанного мною из обеих бутылок.
Толик нетерпеливо выслушал сообщение о моем здоровье и удачном перелете. Я даже обиделась на его «да, понял, конечно».
— Толик, чем ты там занимаешься?
— Ниной, — честно ответил Толик. — Даня спит, Кирилл ушел к себе домой.
— Почему ушел?
— Решил нам не мешать.
— А-а, понятно… Ну, пока. Я перед вылетом перезвоню.
— Пока.
В трубке послышался Ниночкин голос: «Приветики от меня передавай!»
— Я слышу, Толик. Передавай ей тоже привет.
Положив трубку, я отхлебнула коктейля и сравнила время. Часы на стене показывали четыре утра, мой телефон — половину одиннадцатого. Дома я ложусь спать в одиннадцать. Встаю рано, дела в магазине заспаться не дают. Но сейчас сна не было ни в одном глазу. И что делать?
Вылупившись в телевизор, я пила смесь коньяка с мартини и щелкала программами, в восемьдесяти процентах из которых говорили на иностранных языках, с которыми у меня никаких проблем. Ни одного не знаю, хотя в институте сдавала английский.
