Но стрелять ему не пришлось: фашистские автоматчики не знали, наверно, о его присутствии, их больше интересовала гаубица, которая торчала на опушке и расковыривала прямой наводкой каменную колокольню, а еще интересовали их, несомненно, наши пехотинцы, которые понемногу огрызались, правда, до времени не проявляя особой активности, чтобы не демаскироваться. Но тут к лаю "шмайсеров" присоединились сердитые серии двух или трех немецких МГ-42, окаянных пулеметов, которые очередями срезают самые толстые деревья, не то что человека. Ударили по лесу фашистские минометы, заварилось то, что называется "кашей", мины хрюкали уже и вокруг Карналя, одна попала в трехтонку, и машина загорелась. Сержант вне себя бросился тушить огонь, но упал, сраженный пулей в ногу. Он все-таки поднялся, на раненую ногу ступить не мог, она стала почему-то мягкой, как столб дыма или нечто в этом роде, запрыгал к машине на одной ноге и тут увидел, как из буерака карабкаются прямо на него наши пехотинцы. Бежали беспорядочной кучей, может, пять, а может, и двадцать человек, бежали панически, это Карналь понял сразу. Его совсем не интересовало, гонятся ли за ними фашисты по пятам или еще где-то поджидают, чтобы добить методично и не спеша, он только видел позорное бегство своих, стал невольным свидетелем унижения, не мог стерпеть этого, рванул из-за пояса гранаты, потряс ими перед теми, кто карабкался снизу, закричал:
- Куда-а-а! Стой! Порешу всех!
Стоял на одной ноге, как журавль, угрожал двумя "феньками" - страшными гранатами, был наверху, пехотинцы внизу. Сила была не за ними, а за ним, и они стали послушными и покорными, а может, стало им стыдно пред этим замурзанным сержантом.
Фашистские автоматчики били сзади злорадно и безжалостно, но кто бы теперь мог определить, где больше угрозы: в треске разрывных пуль или в тех поднятых над яром зеленых ребристых гранатах.
- Рассыпайсь! - командовал Карналь. - Залегай! К отражению атаки готовьсь!
В машине стали взрываться снаряды. Это помогло Карналю, так как теперь уже залег и тот, кто не хотел. Фашисты же побоялись сунуться под разрывы, чем Карналь немедленно воспользовался и повел пехотинцев назад, туда, где должна была стоять гаубица. Прыгал на одной ноге, помогал себе карабином, как костылем. Около гаубицы нашел несколько уцелевших артиллеристов, организовал круговую оборону пушки и так продержался всю ночь до следующего утра, пока не пришло подкрепление и их не освободили из окружения.
