Кучмиенко словно бы только и ждал этого, сразу зашуршал на том конце провода бумагами, стал перечислять:
- План будет из нескольких разделов. Первый: общая социально-экономическая характеристика объединения и его перспективные научные задачи. Второй: совершенствование социальной структуры коллектива...
- Погоди, - прервал его Карналь, - это я знаю. Все знают. А где разработки? Нужны конкретные разработки. Институт Патона, кстати, уже представил свой план.
- Так то институт Патона...
Карналь положил трубку, не слушая оправданий Кучмиенко, позвал Алексея Кирилловича. Тот вскользнул в кабинет, как тень, приблизился и не приблизился, был, наверное, между Карналем и Кучмиенко, между небом и землей, между присутствием и отсутствием, неуловимый и неопределенный человек, которого не обвинишь, но которым и не восхитишься.
- Что у нас сегодня? - спросил академик.
- Я связался с той журналисткой, - тихо сказал помощник. - Она уже здесь.
- Где?
- В приемной.
- Почему же меня не предупредили?
- Вы сказали, когда у вас будет "окно". Я выбрал.
Странная жизнь. Тебя даже не спрашивают. Находят "окна" в твоем времени и пихают туда кто что хочет. Каждый что-то требует от тебя, каждому что-то надобно, каждому должен давать, давать, и чем дальше, тем больше, становишься как бы своеобразным устройством, автоматом, который приводится в действие уже и не монеткой, а самыми разнообразными способами: телефонным звонком, голосом, взглядом, желанием, капризом, улыбкой, неуловимым настроением. О твоем же настроении никто не спросит.
- Хорошо, зовите, пусть войдет.
Алексей Кириллович выскользнул из кабинета, подмигнул заговорщически Анастасии, успел шепнуть ей на ходу: "Не в духе!" Тихо прикрыл за нею дверь, оставив с глазу на глаз с академиком. Карналь встал навстречу молодой женщине, предложил сесть.
- Меня вы знаете, - после первых слов приветствий сказал он, позвольте спросить, как я должен обращаться к вам.
- Меня зовут Анастасия.
- То есть Настя.
- Можно и так, но я бы хотела остаться Анастасией.
Высокая, худая. Карналь не любил высоких женщин, и вообще сейчас ему это было все равно.
- Слушаю вас.
- Ваш помощник...
- Оставим помощников.
- Редакция имеет намерение открыть рубрику "Рассказы известных людей об одном дне войны"...
- Как понимать: известных?
- Буквально.
- Но ведь я не маршал, не Герой Советского Союза.
- Вы академик. Вас могли убить, человечество утратило бы редкостный ум.
