Для коз с места отправки выдан был фураж, то есть по охапке какого-то колючего сенца на каждую козу и на двух козлов. Расчет был на три дня пути: один день в Греции, один на соседние державы, еще один - чтобы доехал Петро до своей станции.
Дядькам очень хотелось узнать об этом закордонном сене.
- Да разве я его видел? - сплевывал со зла Петро. - В вагоне же темно, считай. Лег я спать, а проснулся - козы съели все до основания! И из-под меня все повыдергали. Смотрю - ни сена, ни поддевки, ни пирожков с фасолью! И трех дней не стали ждать - слопали все за одну ночь. Не иначе, эти греки мне их голодными всучили...
Кому приходилось ехать трое суток в вагоне с голодными козами? Но что такое трое суток упорядоченного передвижения по железной дороге в сравнении, скажем, с двумя неделями беспорядочных странствий козьего вагона по станциям и полустанкам нашей необъятной железнодорожной державы?
А Петру Беззаботному на роду были написаны именно эти две недели!
За первые двое суток вагон с козами благополучно, в соответствии с расписанием, проехал через три державы, потом под ним сменили колеса, чтобы поставить на родные рельсы, - и вот уж выглядывай свою станцию! Козы мекали полифонично, и Петру слышалась в этом меканье только незначительная голодная грусть, и только отсутствие философского образования и незнание новейших теорий мифологизма не дали ему возможности своевременно услышать в этих звуках зловещую музыку сфер.
Не знал Беззаботный и того, что козы наделены чутьем предсказания и уже наперед видят, что их вагон не пойдет прямым ходом до нужной станции, а будет прицепливаться, перецепливаться к наинеожиданнейшим поездам, заталкиваться в тупики, загоняться в другие области и даже в соседние республики - и так целых две недели! А фураж был выдан из точного расчета щелк-щелк! - как в аптеке.
Козы балдели с голода. Меканье стало таким настойчивым, что на станциях люди сбегались послушать странные концерты.
Петро потом объяснял своим односельчанам:
- С голоду и не так еще запоешь! Я сначала, считай, спал и не прислушивался, а потом смотрю, а на меня два рогатых черта прут! С обеих сторон подступают и рогами нацеливаются, будто кишки из меня хотят выпустить. А козы с голоду уже и веревку мою сжевали. Теперь за вагон принялись - стенки так дружно обгрызали, что вскоре могли и дырки появиться! Ну! Я тогда за топор и на улицу!
Поезд в это время стоял в поле перед светофором, Петро выскочил из вагона и начал рубить зеленые кусты в полосе отчуждения. Нарубил, бросил в вагон, еле успел сам туда вскочить, потому что поезд уже тронулся.
