Лупе попыталась дать мне пощечину, но я перехватил ее запястье и стиснул так, что она вскрикнула. Я отпустил, и она отшатнулась на безопасную дистанцию. Слеза показалась в уголке ее глаза, сверкнула ожившим кристаллом и сползла по щеке.
«Пожалуйста, Эдди! Пожалуйста, выслушай меня.»
Ее плачущий тон не тронул меня, но потом она снова разозлилась, и хотя ее голос еще сохранял оттенок слабости, я согласился ее выслушать.
«Черт тебя побери!», крикнула она. «Мы должны убить этого сукиного сына, Эдди! И ты должен мне помочь!» Она опустилась на колени, потирая болевшее запястье. «Ты хочешь, чтобы я сказала, что люблю тебя? Это тебе сделать? Да мне плевать на все, мне это на хрен не надо! Но это правда — я люблю тебя! Слышишь, мужик? Я тебя люблю, сволочь, окей?»
Под слоями фальши, окутывавшей душу Лупе, оказалось нечто, чего я прежде не видел, некая осязаемая сила, ставшая видимой — как казалось после ее признания в любви. Была ли это любовь? Я не знаю. Это могла быть очередной игрой Лупе, деянием ее фундаментальной фальшивости. Но чем бы это ни было, эмоция проявилась очень сильно, и ее сила вместе с гневом Лупе не только впечатлила сэмми, она заговорила с меркнущими останками Эдди По, и соединила эти две части меня единством цели. Казалось, Лупе изменилась, достигнув могущества эмблемы, иконы, той причины, чтобы каждому солдату пожертвовать собой. Глаза ее приобрели бездонность медиума, как у черной материи всадников. Щеки напряглись, красные губы раздвинулись. Все ее слабости и лживая субстанция, казалось, растворились, исчезли, как снятая кожа, открыв под собой новое создание. И я почувствовал к ней то, как инфантильная любовь Эдди По и химически вылепленная, развращенная самурайская честь сэмми соединились между собой, чтобы образовать страсть, исполненную сознанием долга. Если бы Зи был рядом, я бы ответил ему, чьим солдатом я стал ныне.
x x x
Пока мы переходили из дня в вечер, настроение Чилдерса оставалось жизнерадостным — смерть Зи оказалась для него событием типа «ну, ладно» — и он рассказывал нам истории про Гватемалу. Как его взвод, соединившись с большим отрядом про правительственных войск, взял штурмом деревню повстанцев, убив там всех. После победы она нашли громадный жбан домашнего пива — как морские пехотинцы перессорились с гватемальцами из-за обладания пивом и в конечном счете тоже всех поубивали. Он рассказывал, как сэмми видят души мертвых, что возносятся с поля боя, и как он сам видел страшные антропоморфные создания в джунглях, невидимые обычному глазу. Они были стройными, очень быстрыми, их кожа напоминала кожу хамелеона и позволяла сливаться с фоном древесной коры и листьев. Солдаты его взвода убили одного, но не смогли сохранить. Насекомые съели все, кроме костей. Чилдерс сохранил кусочек кости, и когда этот кусочек проанализировали, оказалось, это останки человеческого ребенка.
