«И каково это, быть человеком, Эдди?», ухмыльнулся Чилдерс, и я не смог удержаться, чтобы не ухмыльнуться в ответ. «То, что давали нашим братьям, когда война началась», продолжил он, «было не более чем смесью амфетаминов. Но это…», он вытащил пачку шприцев, потом бросил ее мне, «… это настоящее дерьмо. Быстро доводит и крепко держит.» Он заулыбался еще шире. «Ты его полюбишь.»
Мне надо признать, что наркотик был идеальным дополнением к нашей прогулке под луной. Нести Зи оказалось детской игрой. Я был неутомим, но кололся каждую пару часов. Пока мы шли, Чилдерс изливался в потоках болтовни, кое-что было задумано, как колкость, напоминание, что я подчиненный, существо низшего порядка, а кое-что имело намерение помочь мне адаптироваться к чудесному миру сэмми. Советы, как концентрироваться, как интерпретировать сенсорную информацию, которую я ранее не был в состоянии воспринимать. Я обнаружил, что могу подразделять его болтологию, запоминать, что полезно, и в то же самое время генерировать и обрабатывать собственные мысли, конфликтующие между собой. Я понимал, что для Чилдерса являюсь не более чем орудием, и понимал, что это его право — он являлся моим командиром по достоинствам силы и опыта, а я — часть компании и поэтому расходуемая часть. Но несмотря на согласие с этим до определенной степени, я желал остаться в живых, и посему пытался выработать план, как убить его. (Вероятно, именно эта дихотомия частично ответственна за средненькие успехи сэмми в войне против слабо вооруженного и меньшего по численности населения юга.) Однако удачи в выработке плана у меня не было. Я понял, что Чилдерс привычный к безумию — сможет в таких условиях победить меня, как в бою, так и в планах. Все, что я мог сделать, это надеяться на возникновение обстоятельств, в которых у меня появятся преимущества. И это должны быть зверские преимущества, чтобы у меня появился хотя бы шанс. Конечно, есть вероятность, что его просто убьет ИИ, однако план Монтесумы проявлялся еще менее, чем мой.
На рассвете мы остановились отдохнуть в тени огромной скалы, стоявшей сама по себе на каменистом участке. В форме стойки бара, плоской на вершине и у дна, и гладко выпуклой по всем бокам. Она не походила на естественное образование, но Чилдерс нисколько не выжидал, приближаясь к ней, и я доверился его суждению. Фрэнки засеменил вверх по боку скалы и исчез. Лупе без сил свалилась под выступом. Мы положили Зи рядом с нею. Я уселся в нескольких футах, вытащил из пачки шприц и дал себе накачку. Чилдерс усмехнулся. Я подумал, что он еще охвачен ностальгией по младенческим стадиям собственного пристрастия. Когда я закончил, он сказал: «Ол райт, народ. Я хочу немного поразведовать, чуток осмотреться. Я хочу, чтобы вы оставались здесь. Если вы шевельнетесь, я сразу узнаю. Все ясно?» Потом он зашагал и скрылся из виду за скалой.
