Мать хлопает громко дверью, хрустит снежком по двору.
— Пойду я, наверное, тоже, — встает неуверенно Витка. Но внезапная бледность Элен пугает ее не на шутку.
— Ты чего? Тебе плохо, что ли?
— Я ее не-на-ви-жу, — шипит страдальчески Ленка. А Витке становится страшно — в этот миг подруга похожа на змею, красивую, гладкую, блестящую змею, которая если укусит, то непременно смертельно.
В 22 года не влюбляются только недоразвитые. Прошлой зимой, наскоро пролистав незатейливый роман с местным бульдозеристом, Элен потянулась душой в края далекие и неизведанные, а именно — в Ростов-на-Дону. Там, заглянув на чашечку кофе в бар, она увидела Гарри — высокого черноволосого парня, над которым с жадностью осенней мухи кружила 40-летняя хозяйка стойки. Гарри в три секунды оценил и голые Ленкины ноги, и бесстыжую зелень глаз, а на четвертую с видом хозяина подсел к ней за столик с шампанским.
Огненная ночь на квартире приятеля доказала неслучайность их встречи. Целый месяц Элен была по-настоящему счастлива. Все, что она делала с изяществом кинозвезды, — курила, пила и трахалась, — было по достоинству оценено новым возлюбленным. А больших заслуг от нее и не требовалось. Но фортуна — баба капризная. В один прекрасный миг скромная, но прибыльная карьера Гарри трагически прервалась. Ночью, когда он и его приятель успешно «раздевали» «Жигули», внезапно нагрянула милиция. Друга лихо повязали, а Гарри смылся. И теперь, в прострации валяясь на диване, выпивал и прокуривал последние накопления. Ленка была в отчаянье — как же помочь любимому? Но, как ни ломала голову, фантазии хватало на одно — надо ехать домой и раскулачивать мать…
Уснула Витка у Элен, сладко угревшись в теткиной перине. За полночь ее разбудили крики. Неплотно прикрытая дверь пропускала тусклый кухонный свет: хозяйка экономила на электричестве.
— Кормишь старых вонючек, а дочь побираться должна? — орала в бешенстве Ленка.
— Иди работай, кто тебе не дает, — терпеливо, чуть ли не ласково отвечала ей мать.
— От работы кони дохнут! Не даешь денег — пойду воровать! — пригрозила доченька. И для пущего веса добавила: — Бог тебе не простит!
— Потерпи, — всхлипнула тетя Лиза. — Умру, все тебе останется. Делай тогда что хочешь.
— Спасибо! — взвилась, как сумасшедшая, Ленка. — Ты еще 20 лет протянешь, а мне сейчас жить красиво хочется!
— Зря ты так, — сонно шепнула Витка, когда разгоряченная подруга плюхнулась к ней под бок.
— Заткнись, — огрызнулась Элен. — У меня к ней классовая ненависть.
