— Барин, пожалте! Подвезу! — предложил лихо подкативший извозчик.
— Садись! — сказал Брыков.
— Мы не имеем права! — махнул рукой Башилов. — Пойдем лучше! — И они пошли по улице, причем Башилов то и дело раскланивался со знакомыми.
Вдруг на улице произошло волнение.
— Смотри, смотри! — сказал Брьпсов.
Посреди улицы остановилась карета, из нее вышла богато одетая дама и стала в грязь ногами.
— Тсс! — прошипел Башилов. — Нa колени! — и сам вытянулся так, словно хотел дотянуться до неба.
Семен Павлович оглянулся и торопливо опустился на колени. Посреди улицы на своем Помпоне колыхающейся рысью ехал император. Брыков смотрел ему вслед, пока он не скрылся, и поднялся с колен
— Это он к Лопухиной поехал, оттуда на постройку дворца, а потом домой и опять к ней чай пить! — пояснил Башилов.
Движение возобновилось снова.
Друзья прошли на Неву, где по набережной катились нарядные экипажи запряженные богатыми конями, и Башилов с гордостью называл Семену Павловичу всех знатных владельцев.
— Это — Зубов, — сказал он, указывая на красивого всадника, — он думал, что его император ушлет Бог весть куда, а государь приблизил его и, слышь, Кутайсов за него дочь выдает. Вон она с матерью идет!
— А вот братья Орловы, а вон Ростопчин едет. Государь его так и осыпает всякими милостями! Ну, а теперь вот сенат, площадь, вот памятник, это покойная императрица Петру поставила, а вот и аглицкий трактир. Зайдем!
Они вошли в низкие комнаты нижнего этажа и сразу очутились в тусклой атмосфере табачного дыма. У прилавка суетился человек в белом колпаке, за отдельными столиками сидели группы мужчин, прислуживающие проворно ныряли в толпе и среди общего шума из ее бедной комнаты раздавался сухой стук биллиардных шаров.
— Пройдем туда, — сказал Башилов.
На узких диванах вдоль стен сидели мужчины с длинными чубуками в руках и оценивали удары игроков, игравших на двух биллиардах.
— А, Башилов! — закричал один из сидевших, и этот возглас подхватил другой, третий.
Капитан начал оживленно здороваться то с одним, то с другим, а потом бойко закричал:
— Гарсон! Два пунша и две трубки! Брыков, садись!
Семен Павлович подошел и скоро познакомился со всеми.
Это были офицеры: кто Семеновского, кто Измайловского, кто Гатчинского полка пешие, конные и артиллеристы.
— Вы где вечером?
— У Грекова! У него карты!
— Башилов, держи мазу за Ефремова, а я за Сивкова!
— Врешь! Сивков играет куда лучше! Хочешь, я за Сивкова?
— Валяй!
Брыксов смотрел и дивился на беспечную жизнь этих офицеров. Что же говорят про суровую дисциплину? Да в Москве и похожего на это нет. Правда, в квартире кутят, так ведь это у себя дома.
