Скорее всего, в беседе старца с писателем говорилось и о «Выбранных местах из переписки с друзьями». В библиотеке Оптиной пустыни хранился экземпляр книги с вложенным в нее отзывом святителя Игнатия Брянчанинова, переписанный рукой старца Макария. Святитель Игнатий, духовный ученик старца Льва, отнесся к книге критически: «Она издает из себя свет и тьму. Религиозные его понятия неопределенны, движутся по направлению сердечного вдохновения неясного, безотчетливого, душевного, а не духовного. Книга Гоголя не может быть принята целиком и за чистые глаголы истины. Тут смешение, тут между многими правильными мыслями много неправильных. Желательно, чтобы этот человек, в котором заметно самоотвержение, причалил к пристанищу истины, где начало всех духовных благ…»
Несомненно, беседа со старцем Макарием была для Гоголя очень непростой. Писатель переживал трудные времена напряженных духовных поисков. В середине 1845 года он всерьез собирался оставить литературную деятельность и уйти в монастырь. Уже в «Выбранных местах…», в письме к графу Александру Петровичу Толстому «Нужно проездиться по России», Гоголь писал: «Нет выше званья, как монашеское, и да сподобит нас Бог надеть когда-нибудь простую ризу чернеца, так желанную душе моей, о которой уже и помышление мне в радость. Но без зова Божьего этого не сделать. Чтобы приобрести право удалиться из мира, нужно уметь распроститься с миром. Нет, для вас, так же, как и для меня, заперты двери желанной обители. Монастырь наш – Россия!»
Мудрый старец сумел выстроить беседу с впечатлительным, часто излишне мнительным и легко ранимым писателем так, что Гоголь остался доволен встречей. Он проникся советами старца, многое для него открылось. У Николая Васильевича установилась тесная духовная связь с Оптиной пустынью. И хотя приезжал он сюда всего трижды, но пребывал в постоянной переписке с монахами и старцами пустыни.
Особо духовно-дружеские и доверительные отношения и оживленная переписка сложились у него с отцом Порфирием. Это был человек яркой судьбы.
Петр Александрович Григоров, так звали в миру отца Порфирия, был некогда гвардейским офицером, служил в артиллерии. Он был большой поклонник русской литературы, из-за чего произошел с ним однажды забавный случай. На батарею Григорова приехал неизвестный молодой человек, в котором не сразу узнали Пушкина. Когда же поэт был узнан, от избытка чувств его горячий поклонник Григоров приказал произвести в честь приезда поэта артиллерийский салют. За что и был после посажен на гауптвахту.
