Жидоеды, сербоеды, русоеды —
И далее везде друг-друга-еды,
До полной, окончательной победы,
До убедительной и точечной победы,
Когда в отдельной точке трупоеды
Найдут, что сербоедский Йошка Фишер —
Такой же труп, как сербоедский Гитлер.
Как всякоедский Гитлер Йошка Фишер,
Как Йошка Алоизович Солана,
Хавьер Адольфович и Гитлерович Йошка…
Конечно же, русско-славянское желание отпора НАТО, поствизантийская державность опираются на иные корни, на иную идеологию, нежели крик души поэта, переживающего с детства гонимость своего народа и ныне отождествившего эту гонимость с судьбой гонимых сербов.
А чем фашисты хуже «дерьмократов»,
Американских психов и европских,
Штурмовиков, разгромщиков, пиратов
С улыбками побед на фейсах жлобских?!
Как сперму, на Белград спускают бомбы,
Военного оргазма изверженье.
Погром Балкан вздувает их апломбы.
И это называется сраженье?!
Может быть, это же сострадание к гонимым позволило Юнне Мориц не подписывать палаческих писем либеральной интеллигенции типа "Раздавите гадину", призывающих к прямой кровавой расправе с оппозицией в России? Честь ей за это и хвала. Но именно ее же поэзия и вызывает у меня лично чувство протеста: почему эти стихи обездоленных неизвестны обездоленным? Почему поэма, смело, по-новаторски написанная современным уличным языком частушек и песен, поэма, которой Россия может гордиться как еще одним актом противостояния новому мировому порядку, числится в графе некой личной инициативы и личного высказывания?
Гром гремит, земля трясется,
ГОВНАТО в Сербию несется,
Летчик сбит ночным горшком, —
Что он чешет гребешком?..
Не для того, думаю я, Юнна Петровна, Вам Бог дал право и возможность написать такую поэму, чтобы она лежала в богатых магазинах "Вошь энд гоу" и ее лениво перелистывали эти самые хавьеры и соланы, эти самые с европским вкусом люди.
Война уже идет. Не с сербами. А с нами.
Но вся Земля живет, овеянная снами
О будущем… Каком?! На нас летит цунами,
И станем мы вот-вот жильцами катакомб.
Пойдут на нас плясать несметные вояки,
Пирог Земли кусать под видом честной драки,
Гумпомощь нам бросать, тряпье в помойном баке
На выжженной земле гуманитарных бомб.
Я уже встречал в «Октябре» Ваши протестные стихи и даже цитировал их в своих статьях, удивляя Вашей смелостью того же Станислава Куняева и Владимира Личутина, но все равно был поражен, случайно наткнувшись на поэму "Звезда сербости", изданную в книге «Лицо». Наверное, так же были поражены первые читатели поэмы Александра Блока «Двенадцать». Но ведь Блок не запер свою поэму в какой-нибудь сборник символистов, дал право на ее широчайшее распространение. Может быть, и с поэмой "Звезда сербости" поступить точно так же? Опубликовать ее сразу же в "Советской России" и в «Завтра», вот когда ее прочитают сотни тысяч читателей по всей России, тогда она уже точно станет принадлежать не только поэту Юнне Мориц, но и всем гонимым и обездоленным, борющимся и воюющим.
