Потом образ Серидэи стал более четким. Насинге удалось разглядеть черты ее красивого белого лица. Серидэя смеялась. А маленькой вендианке всегда было почему-то немного страшно, когда та смеялась вот так — тихо и холодно.
Девочка стояла, не находя в себе силы даже для того, чтобы пошевелиться. При этом ей самой казалось, будто она летит куда-то. Насинга была уже не в зале, где взяла из нефритового ларца перстень с огромным ярко-голубым камнем. То, что сейчас находилось вокруг, девочке приходилось больше различать каким-то неизвестным ей доселе чувством, нежели видеть. Все укутала зияющая темнота.
Насинга не могла видеть даже своего тела. И только камень в подаренном Серидэей перстне светился во мраке, тускло, но вместе с тем невыносимо обжигая глаза. Насинга старалась не смотреть на него.
Ее взгляд был устремлен вперед, хотя и ничего не различал там. Между тем, она летела так ровно и уверенно, точно ничего более обычного для нее и не было. Где-то, совсем рядом, была Серидэя. Насинга всегда могла безошибочно угадывать ее присутствие подле себя.
— Серидэя! — позвала девочка.
— Я здесь, — был ей ответ, — Посмотри назад! Насинга обернулась, но ничего не увидела.
— Где ты? — спросила она. — Я не вижу тебя.
— Коснись дианирином своих век, — велела ей Серидэя.
Маленькая вендианка подчинилась. И тотчас же ее глаза объял неяркий, но ровный свет.
Это светила в небе полная луна. Насинга увидела, что парит высоко-высоко над землей. А там, внизу, не зная ни конца, ни края, растянулись пустынные просторы.
Рядом с девочкой летела огромная черная птица. У нее были огромные темно-зеленые глаза, совсем похожие на человеческие. Насинга безо всякого труда узнала в них глаза Серидэи. Ей пришло в голову, что и она сама сейчас, возможно, была в облике птицы. Но нет. Она оставалась такой же, как и всегда.
— Как же я могу лететь, без крыльев? — не скрывая искреннего удивления, спросила она.
— Ты и не летишь, — ответила Серидэя, или, вернее, черная птица с глазами Серидэи. — Тебе только кажется, что ты летишь. Это Дианирин. С помощью его магической силы тебе передаются мои ощущения.
— Но как же ты смогла превратиться в птицу?
Серидэя улыбнулась глазами.
— Я научу тебя этому, Насинга.
— Когда?! — Маленькой вендианкой овладело такое радостное волнение, что сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— Очень скоро.
— О! — восторженно воскликнула Насинга. — И мы сможем летать вместе?! Неужели это возможно?!
— Я научу тебя не только принимать облик птиц и зверей, — говорила Серидэя, — но еще очень многому. Всему, что умею сама.
