— Не знаю.
— Позднее, — обратился Коррогли к судье, — я приведу доказательства того, что так оно и было. Мисс Лемос, в ту ночь вы хотели забеременеть?
Молчание.
— Отвечайте на вопрос, мисс Лемос, — распорядился судья Ваймер.
— Да… — прошептала она.
— Почему из всех ночей вы выбрали именно эту? Не потому ли, что надеялись зачать необычного ребенка?
Мириэль ожгла адвоката исполненным ненависти взглядом.
Коррогли показал ей дневник Мардо и поинтересовался:
— Того ребенка, которого вам предстояло выносить, должны были звать Архиохом?
У нее отвисла челюсть. Она не сводила глаз с дневника.
— Не к тому ли стремился Земейль, чтобы при помощи гнусного колдовства освободить душу Архиоха? Вот в чем заключалась суть его «великого дела»! Ему нужна была плоть, причем настолько скверная, чтобы она не отринула мерзкой душонки древнего чародея, то есть ваша плоть, мисс Лемос! В вашем чреве он должен был возродиться к жизни! Господа присяжные, вы спросите меня для чего? Для того, чтобы при содействии Земейля раз и навсегда покончить с драконом Гриаулем!
Мириэль испустила вопль неподдельной муки и отчаяния. В зале повисло изумленное молчание. Девушка опустила голову на поручень, потом выпрямилась; лицо ее искажала злоба.
— Да! — воскликнула она. — Да! И если бы не он, — она ткнула пальцем в Лемоса, — мы бы прикончили проклятого ящера! Вы были бы благодарны нам, все до единого! Вы бы превозносили Мардо как освободителя, воздвигали ему памятники, вы…
Судья Ваймер велел ей замолчать, однако она не подчинилась. Ее глаза метали молнии, руки вцепились в поручень ограждения.
— Мардо! — крикнула она, поднимая глаза к потолку, словно там имелась дверца в царство мертвых. — Мардо, услышь меня!
Наконец, не в силах утихомирить ее, Ваймер приказал отвести девушку в комнату для допросов, отправил Лемоса обратно в камеру и объявил перерыв.
Когда зал заседаний опустел, Коррогли сел за свой стол и, постукивая пальцами по дневнику, уставился невидящим взглядом прямо перед собой. Собственные мысли представлялись ему сейчас золотистыми искорками — они то ярко вспыхивали, то пропадали во мраке.
— Что ж, — проговорил подошедший Мервейл, — думается, я могу вас поздравить.
— Еще рано.
— Да бросьте! Вы же знаете, что его оправдают.
Коррогли кивнул.
— Вы как будто не слишком рады.
— Я просто устал.
— Это пройдет, — заявил Мервейл. — Вы разгромили меня в пух и прах. Ваша карьера обеспечена.
— Гм-м.
Мервейл протянул руку.
— Забудем о старых обидах, — сказал он. — Тем вечером вы и в самом деле переутомились. В общем, что было, то быльем поросло.
