Он сделал несколько шагов к двери, его голова склонилась под бременем победы, окончившейся полной неудачей. Внезапно он повернулся:
— Коун! Вы пошлете заказ!
Коун уставился на него.
— Я заплачу, конечно же. Считайте, что уже заплатил, только оформите заказ. От вас они его примут, я клянусь вам, что это последнее, о чем я вас прошу, — добавил он мягко.
Узловатые пальцы Коун приблизились к индетеру. Он оцепенело смотрел на него. Лицо под капюшоном стало похоже на невыразительную чешуйчатую маску. Где-то в глубине круглой комнаты слышался мерный стук капель водяных часов. Биаг-н дрожал. Ему не нужно было напоминать, что стремительно бегущее время на Куорме было почти исчерпано.
Без слов Коун повернулся и шагнул к двери. Биаг-н переместился назад в тень подальше от открытого дверного проема и любопытных глаз. Он считал капли, стучащие в часах, и проклинал этот примитивный мир, где нельзя послать сообщение или телепортироваться из одного места в другое, не подойдя к джрампу.
Становилось все темнее, и сумрак быстро превращался в ночь. Толпы были рядом, и теперь орали во всю глотку. В соседних куполах зашевелились аборигены.
Наконец Коун вернулся.
— Вы отослали сообщение? — потребовал Биаг-н. — Его приняли? Оно действительно поступило к ним?
— Конечно, — невыразительно сказал Коун. — Я ждал подтверждения. Именно это отняло столько времени. Это также будет вам стоить дополнительных денег.
— Процветания вам, — пробормотал Биаг-н, преклонив колено. Он сжал свой саквояж с образцами и бросился в ночь. Это был единственный способ выказать свою благодарность.
Дверь дома Коун громко захлопнулась, закрывшись за Биаг-н, и он, ссутулившись, побежал сквозь густую тьму, под враждебными взглядами аборигенов, следящих за ним из куполов. Он мог слышать орущие толпы со всех сторон; неожиданно полированные вершины куполов отразили вспышку пожаров, которые вспыхнули за горизонтом. Внезапно ночное небо прорезали длинные языки пламени, — это взорвались хранилища масла. Теперь уже ничего не имело значения. Его сообщение было передано. Он мог начать свой утомительный поход домой, легко шагая и торжествующе жужжа себе под нос.
Он знал, что он никогда не доберется туда, но ему больше некуда было идти.
* * *
В первый же месяц работы «УниТел» коммерческие авиалинии приказали долго жить. Железные дороги и компании, занимающиеся автобусными перевозками, продержались дольше, но и они были обречены. Также как и метро. Редкие таксомоторы еще появлялись на улицах Нью-Йорка в поиске тех, кто не хотел пользоваться телепортаторами. И все-таки, большинство путешествующих людей, независимо от того, нужно ли им было добраться на противоположный конец Манхэттена, или другой континент, предпочитали шагнуть через рамку передатчика, а не подвергать себя риску и утомляться, путешествуя самолетом, океанским лайнером, поездом, автобусом, метро или такси.
