- Думай, не думай - деваться все равно некуда.
- Мы тут с Гаретом прикинули: его доспех тебе как раз в пору будет. Рубашку, штаны найдем.
- А морды запасной у вас нет?
- Своя сгодится. Ты не рябой, не кривой. Примет особых не имеешь. Вот только голо-ву и бороду придется обрить.
- Кто ж я буду после этого?
- Вассальный рыцарь.
Теобальт задумался. Потрясения, пережитые им за короткое время, заслонили собой безрадостный год. Совсем скоро возвращение в обитель станет реальностью. И что?
Опять за стены? В покое и мире есть постную пищу по пятницам, слушать брюзжание отца настояте-ля, да исступленно молиться, дожидаясь озарения?
Роберт не торопил.
Подошло время перевязки. Дени помог Теобальту стащить через голову рясу.
Накануне Роберт отдал Солю глиняный пузырек с черным восточным бальзамом, велев помазать вос-паленную рану калечного. Часть лекарства он уже использовал в Критьене, но осталось еще довольно.
Сегодня повязка Теобальта почти не промокла. Только кое-где проступили темные пятна. Соль осторожно разбинтовал грудь послушника. Широкий рубец покрывала черная блестящая корка. Теобальт скосив глаза, пошевелился, подвигал рукой.
Корка не треснула, не закровила.
- Я еще не видел, чтобы за одну ночь - ни красноты, ни гноя. Интересно, как его де-лают? - Соль покачивал в руке глиняный пузырек.
- Египетским врачам сие тоже не известно. Они сами его покупают на востоке. Этот бальзам привозят из горной страны и продают на меру золота.
- Ого! - Соль прикинул на ладони вес пузырька.
Дени тем временем, закрепив конец бинта, помог Теобальту надеть тунику.
Наступила очередь рясы. Послушник встряхнул ее, разгладил складку, отколупнул ногтем приставшую лепешку грязи, аккуратно свернул и опустил поверх горящих дров в огонь. Над поляной по-тянуло полосу густого, белого дыма. Костер быстро прогрыз в ткани дыру. Запахло паленой шерстью. Но пролетел ветерок, и тяжелый дух развеялся. Огонь доел ткань. Только белесые хлопья напоминали теперь о несбывшемся.
- Вот и ладно, - первым опомнился Гapeт. Егo голос сейчас больше походил на вор-котню, нежели на обычное карканье. - Давай-ка, вассальный рыцарь, гамбизон примерь, о! и штаны. А завтра кольчугу наденешь. Хоть и легонькая, а все - броня.
- Погоди его одевать, - остановил Роберт, - Сначала обреем.
Теобальт инстинктивно схватился за, ни разу в жизни не бритую, бороду. Но рука бес-сильно упала. Чего уж теперь-то?
Вечером у костра сидел совершенно другой человек: гладко выбритые щеки, запавшие небольшие глаза, крупный с горбинкой нос. Борода, безжалостно соскобленная Гаретом, скрывала плотно сжатые узкие губы и выдающийся, квадратный подбородок.
