Роберт прикинул, что если некто собрался объединить этот край, да еще присовокупить к нему Критьен, получит владения величиной с приличное южное графство. Только в подданных здесь остались, в основном, волки да олени.
- Ах! Про монастырь-то я забыла! Говорили, вроде бенедиктинцы в нашу глушь за-брались.
Нет. Другие. Называют себя цистерианцами. Устав у них уж больно суров. Безвы-лазно сидят за стенами, отстраиваются. От Барна они - на север и на закат. Точнее сказать не могу.
- Так. Что у нас получается? - Роберт склонился над картой.
- Не из монастыря ли наши 'друзья' наезжают? - предположил Соль.
- Ты спятил? - возмутился за святых отцов Лерн.
- Спятил или нет, но остатками ума проницаю: они гнездятся либо в монастыре, либо в замке Барн, либо в одном из мелких баронств на востоке.
Спорить было трудно. И не стали, разошлись спать. Только Гарет, как вчера, остался перед очагом с каким-то задельем в руках.
***
Лето тихо шло в осень. На юге еще жарило солнце, а здесь, пробивающиеся сквозь кроны лучи ласкали кожу, как пальцы женщины, печально провожающей зрелость.
Роберт ехал без шлема, надев легкую кольчуг прямо на рубашку. Меч, как всегда - под рукой - приторочен к седлу. Тело то впитывало позднее солнечное тепло, то подергивалось ознобом от вековой сырости, поросших елями низин. Землю сплошь покрывали папоротни-ки, сквозь которые лезли пестрые шляпы грибов.
Хутор, вокруг которого загибался гигантский овраг, прошли вчера открыто. На насто-роженные расспросы поселян, ответили охотно, но взаимности не добились.
Переночевать их не пустили. Даже чистый серебряный звон, - Соль поднес свой кошель к запертым створкам ворот и несколько раз встряхнул, - не заставил хозяев отворить. Пришлось до темноты тащиться вдоль оврага. Остановились только у самого его окончания, в ложбинке, по которой звенел чистый, веселый ручеек.
Натянув шатры, люди кoe-как перекусили у костра. Дежурили по очереди, исключая Дени и Хагена, которому еще три дня оставалось пить сонное зелье.
Роберт сел вполоборота к костру. Смотрел больше в темноту, не давая огню заслонить ночь. Вокруг распласталась тишина, изредка тревожимая ночными обитателями леса. Не пе-реставая чутко слушать их голоса и оглядывать неподвижные кусты на взгорке, он мыслен-но вернулся в тот страшный, памятный год.
ALLIOS
Кто бы мог подумать, что в пяти лье от, заполненного рабами и бедной рудой, карьера, за грядой холмов, через которую перекидывалась дорога, раскинулся оазис.
