Надежда на переговоры о выкупе с его теперешними хозяевами, растаяла после первой же попытки. Под свист кнута, оставлявшего на спине, вздувающиеся, темно-фиолетовые по-лосы, Роберту объяснили, что вырежут язык, если произнесет хоть слово.
Пленник не понимал, что происходит. Приказ Касым бея? Обычай? Что-то еще…, но постоянно ловил на себе косые, ненавидящие и одновременно трусливые взгляды охраны.
За две недели пути убили двоих. Один на полдороге к очередному колодцу, ломая строй, сел на землю и закашлял кровью. Веревку аккуратно отвязали, оттащили скрюченное, содрогающееся в конвульсиях тело, за ближайший холмик, за которым быстро наступила тишина. По хмурым лицам погонщиков Роберт догадался - люди потеряли деньги и очень о том горевали. Однако, когда другой раб попытался бежать - убили не рассуждая.
Роберт давно за ним наблюдал. То ли человек ждал подмоги со стороны, то ли высмат-ривал и запоминал дорогу. Трудно было не заметить его постоянного напряженного внима-ния. Но охрана, подуставшая за время пути, присматривала в основном за франком, плюнув на остальных.
У очередного колодца рабов отвязали и по двое стали подводить к поилке для лошадей и верблюдов. Шагавший впереди, беспокойный раб, изловчившись, накинул веревку на шею ближнего охранника. Роберт потом не раз прикидывал: будь они в паре, удался бы побег или нет? Местность вокруг простиралась холмистая, с оврагами и небольшими скальными массивами. Существовала крохотная вероятность, что при известной и очень большой доле везения, им удалось бы уйти. Но, скорее всего, печальная участь одного постигла бы обоих.
Напарник бунтаря, вместо помощи товарищу, кинулся на землю, прикрывая голову ру-ками.
Справиться с охраной и живым балластом человек не смог. Его в шесть рук оттащили от надсмотрщика и тут же на глазах у остальных рабов перерезали горло. Щелкая бичами, надсмотрщики прогнали своих подопечных к воде и обратно мимо мертвого тела.
До того как попасть к работорговцам, Роберт и сам дважды пытался бежать, но его хо-рошо стерегли - попытки пресекались в зародыше.
На медном руднике, куда пригнали невольников, прошла последняя окончательная пе-редача рабов, сопровождавшаяся придирчивым осмотром, и клеймением. На плечо графа Парижского опустился раскаленный железный кружок. Отныне он был клейменый раб.
Ему опять запретили говорить. Теперь уже новые хозяева насторожено косились на длинноволо-сого франка. Впрочем, волосы скоро обрили.
