– Во сколько обед?
– В половине первого.
– О'кей. Я буду у газетного киоска в Ченин Билдинг в двенадцать тридцать и мы позавтракаем. У меня в петлице будет маленькая белая с зеленым орхидея, при мне будут сто долларов.
– Я тороплюсь. Я буду там.
Разговор закончился, я упал на подушку и обнаружил: чтобы быть в форме, мне следовало поспать еще не менее часа, но пришлось опускать ноги на пол.
В десять часов я сидел на кухне за моим столиком, посыпая сахаром намазанный сметаной кусок пирога. Передо мной стояла на подставке «Таймс». Фриц, находившийся рядом, спросил:
– Корицы не надо?
– Нет, – ответил я твердо.
Заметив, что я взял второй кусок, он пошел к плите, чтобы испечь еще один пирог и сказал:
– Я слыхал, что наиболее опасное дело для детектива – это похищение ребенка.
– Может быть, да, а может быть, нет. Важны обстоятельства.
– За все годы, что я у Ниро Вульфа, это первое дело с похищением ребенка. У него никогда не было ничего подобного.
Я сделал глоток кофе.
– Опять, Фриц, ты кружишь вокруг да около. Ты мог бы просто спросить: это дело о похищении? И я бы ответил: нет.
– Ты настоящий друг. Арчи. Но если что, знаешь как я поступлю? – Он перевернул пирог на плите. – Я положу корицу во все!
Я не одобрил его намерения, и мы обсудили этот вопрос.
Вместо того, чтобы дожидаться, пока Вульф спустится вниз, и доложить ему о развитии событий, я проделал всю утреннюю работу в кабинете: вскрыл почту, вытер пыль, вытряхнул корзины для бумаг, сорвал листки с настольных календарей, налил свежую воду в вазу с цветами на столе Вульфа и поднялся наверх в оранжерею.
Когда я подошел к нему, он повернул голову и почти прорычал:
– Ну?
Предполагалось, что мешать ему здесь можно лишь в случае крайней необходимости.
– Ничего срочного, – сказал я, – просто зашел сказать, что срываю Суприпедиум Ловренцеанум – один цветок. В петлицу. Звонила женщина насчет пуговиц. Когда я встречусь с ней, цветок будет опознавательным знаком.
– Когда ты уходишь?
– Около двенадцати. По пути зайду в банк.
– Хорошо.
Он возобновил осмотр орхидей. Слишком занят для вопросов. Я взял цветок и спустился вниз. В одиннадцать он пришел и потребовал полный отчет. Получив его, задал один вопрос:
– Что ты думаешь о ней?
Я предположил: есть один шанс к десяти за то, что у нее есть интересующая нас информация. Я торопился уйти, рассчитывая по дороге захватить комбинезончик у Хирша.
Итак, я занял свой пост у газетного киоска в вестибюле Ченин Билдинг немного раньше назначенного времени, в руках у меня был бумажный пакет. Когда вот так ждешь – совсем иное дело: можно понаблюдать лица приходящих и уходящих, старые и молодые, уверенные и поникшие… Около половины из них выглядят так, как будто нуждаются в докторе или детективе. К ним относилось и лицо женщины, остановившейся передо мной… Я спросил:
