Зонд с Арктура. Легенды и репортажи с места непрекращающегося исследования | страница 36
В нашем познании бессмертия мы достигли таких состояний, которые вы называете “вечной жизнью”. И все же, это ваше понятие не передает и тени того непрерывного движения и труда, к которым “обязывает” нас наше положение. В нашем бессмертии, суть которого — постоянное памятование, нет ничего, кроме катапультирующей спирали времени, которая без устали доставляет нас во все новые сферы сознания и бесконечного вызова!
Благодаря бессмертию, сенсорная спора, подобная нам, Арктурианским гетероклитам, развивает в себе способности к исследованию бесконечных миров, причем не как единый воспринимающий орган, но как множественно-единый. Таким образом, полностью просветленная сенсорная спора, оседлавшая гребень бессмертия, обретает способность к множественным воплощениям во множестве параллельных вселенных одновременно.
Я, говорящий вам об этом сейчас, Есмь Мемнозис, садовник памятования в космическом саде бессмертия.
По этой причине я сопровождал арктурианских аналогиков в их первой экспедиции на Альдебаран. Там я еще раз воплотился как разобщенная единица. Таким путем я через множество возвратился к Единству, преодолев двойственную природу арктурианского существа.
Так я, Мемнозис, стал окончательным гетероклитом — одиноким паломником, единственное призвание которого — самоотречение. Мой единственный враг — это страх смерти, а моя неутолимая любовь влечет меня ко всему, от чего я отказался во имя своего подвига одиночного гетероклитизма. Именно эта неоднозначная устремленность порождает поколения и поколения мудрецов. И пока на космических аванпостах остается хотя бы один из мудрецов, он будет помнить и призывать мое имя: Мемнозис, Оракул Бессмертия!
16. ОТЧЕТ МЕРЛИНА: ДЕРЕВЬЯ ПРОЦИОНА — СОУЧАСТНИКИ ВРЕМЕНИ
Процион, поднимающийся на вашем горизонте перед великим Сириусом, подобен собаке, бегущей перед пастухом. Именно на Проционе мудрецы впервые созвали свой совещательный круг. Даже для вас, углеродных пигмеев эпохи возрождения Кинич Ахау, слово “мудрец” еще сохранило отзвуки первоначального чувства почтения перед духовным всесилием. Если бы вы нашли в себе силы отказаться от своего основного самообмана — страха смерти, только тогда вы смогли бы почувствовать силу, вложенную в понятие “мудрец”.