Свекровь из своей точки зрения секрета не делала и мнение свое высказывала, не понижая голоса. Через три месяца терпение у Киры лопнуло, и после длинного и очень серьезного разговора с мужем, в ходе которого выяснилось, что Саша с матерью спорить не приучен и идти поперек ее воли не сумеет, молодая жена собрала вещи и вернулась к родителям.
Через полгода Кира поступила в институт на вечернее отделение, и в двадцать восемь лет получила диплом о высшем образовании по специальности «библиотечное дело». Для работы ей диплом был не особо нужен, она как начала в восемнадцать лет работать в библиотеке «Раритет», так и продолжала бы до самой пенсии, но уязвленное самолюбие требовало сатисфакции. Учиться ей было скучно, однако она упорно ходила на занятия, зубрила конспекты и писала контрольные, чтобы доказать Саше и его матери, что они ошибались на ее счет. Какое-то время после развода она бывшего мужа еще любила, поэтому ей было небезразлично его мнение. Потом любовь прошла, но бросать институт она не стала. Не в ее характере бросать на полпути начатое дело.
Кира ушла, и Платонов приготовился к мучительному ожиданию. Сейчас только шесть часов, пока она доедет до вокзала и оставит документы в камере хранения, будет уже семь, потом она начнет дозваниваться до Казанцева, он велел звонить с семи до восьми, но Валерка никогда не был обязательным и строгим, он может явиться домой и в десять, и в одиннадцать. И все это время Кира будет, как бездомная кошка, бродить по улицам, от автомата к автомату, а он, Платонов, будет метаться по чужой пустой квартире, гипнотизируя взглядом телефон.
Кира не зря его похвалила, он действительно оказался предусмотрительным, заняв в камере хранения одновременно две ячейки с похожими номерами. В министерстве его дружба с Русановым ни для кого не секрет, поэтому не исключено, что, узнав об исчезновении Платонова, телефон его ближайшего и давнего друга тут же взяли «на кнопку» в надежде, что беглец ему позвонит. Серега даже и не знает, что его телефон прослушивается. Двадцать седьмая ячейка находится не в том зале, где сто двадцать седьмая, и, если разговор Киры и Русанова достиг чужих ушей, Киру будут караулить возле двадцать седьмой, а она в это время спокойно оставит документы в соседнем зале, где ее никто не ждет. А уж сообщить Русанову завтра, что у ячейки другой номер, – дело техники и сообразительности. Можно позвонить, например, и сказать, что нужно не забыть пять раз по двадцать или три раза по тридцать плюс десять. Да много способов, не в этом суть.
