Душа отцвела и в ветрах разметалась
Листвою желаний, надежд и обид.
И не с кем уйти предвечерней сторонкой
В края, где о лете грустят журавли…
Кому золотой осениться иконкой
И колокол тихий услышать вдали?
Пусть будет твоя лишь забытая воля
Мечтою манить за ночные холмы…
Когда окажусь в заколдованном поле,
Когда позабуду туманы зимы.
Хочу звездой на темном небосклоне
В ненастных, смутных днях для вас гореть.
Словно пред образом, в земном поклоне
Упасть пред вами, чтобы умереть.
А вы… вы навсегда останьтесь тайной,
Моей судьбой, неведомой чужим.
Я стану вашим рыцарем печальным,
А если надо – псом сторожевым.
Вы помните, за что спалили Трою,
Сколько разбилось шхун у пенных скал…
Без вас в тоске в немую полночь взвою,
На гулкий берег устремив оскал.
Чтобы уйти туда и на свободе
О вас скучать, о воле песни петь.
Ночной звездой на спящем небосводе
В холодных днях для вас одной гореть.
Я хочу этот город понять,
Глубь его затаенных речей.
Навсегда полюбить и принять
Тайну сфинксов и белых ночей.
Византийских свободных орлов
Увидать в неземной синеве
И огни золотых куполов
Ранним утром в безмолвной Неве.
Встретить нежно-немеркнущий день,
Словно Блока молитву о Ней.
И уйти в царскосельскую сень
Вдоль фронтонов из древних камней.
И о многом, о страшном не знать,
Не касаться от склепов ключей…
Чтобы в полночь однажды понять
Тайну сфинксов и белых ночей.
Вы уйдете в холодный апрель,
В золотисто-сиреневый май.
Станет звонче под утро капель
В тишине пролетающих стай.
Вновь жемчужные тучки весны
В голубые поля позовут,
А тревожные тени зимы
На вчерашних задворках умрут.
Вновь прибрежная манит коса,
И горят за рекою огни,
Нежной вести звонят голоса
О забытой и светлой любви.
И под вечер в лугах коростель
Вспоминает покинутый край…
Вы уйдете в холодный апрель
Или в бело-сиреневый май.
Мы в какой-то безликой живем суете,
Быстро годы летят, – так бесцветны, унылы.
Кто-то сбился с пути и погряз в нищете,
Кто-то замки возвел и роскошные виллы.
Мы в какой-то тревожной живем маяте,
Не осталось для счастья заветного места.
И распята страна, как Христос на кресте,
А воскреснет ли вновь – никому не известно.
Мы в какой-то безмолвной живем пустоте,
Стерлись даты… они – словно смутные тени…
Кто затеплит звезду в ледяной темноте?
Пред какою иконой мне встать на колени?
Мы в какой-то безумной живем суете,
Где, как в сумерках, тают и люди, и годы…
Все беззвучней мятежный набат в высоте,
Все незримей во мгле лик ушедшей свободы.
