Наверное, он мог избрать обычный путь общественного, государственного или даже церковного служения, но те возможности, которые открывались при этом, его, судя по всему, не вдохновляли. Там всё было известно и предсказуемо. Создать новую машину, найти новое лекарство от смертельных болезней, посадить дерево, построить дом, вырастить сына, стать генералом или епископом — всё это прекрасно, необходимо, но существует "внутри истории", не выходя за её рамки, из века в век… Есть ли возможность изменить саму историю, преобразовать общество таким образом, чтобы голод, нищета, болезни, несправедливость были сведены к минимуму или уничтожены вообще? В человеческих ли силах совершить подобное чудо, или необходимо смириться с тем, что есть, и уповать только на помощь свыше или стихийный ход вещей?
Молодой Владимир Ульянов нашел для себя ответ на эти вопросы, и ответ положительный. "Нет ничего практичнее хорошей теории" — тоже одна из любимых ленинских фраз. Марксизм и в конце XIX века был очень хорошей теорией. И если Маркс прав — а он, скорее всего, прав, поскольку весь ход истории подтверждает его выводы — значит, России нужна революция. Сначала буржуазная, а потом и социалистическая. Скорее всего, для этого не хватит его жизни, но по сравнению с этой целью всё остальное — пыль, труха, не стоит сил и времени. И — долой всё, что мешает достижению этой цели: государство и церковь, партии и классы, права и свободы, иллюзии и надежды!
КОМУ-ТО ТЯЖЕЛО СДЕЛАТЬ ВЫБОР, КОМУ-ТО — следовать избранным путём до конца. Владимир Ульянов, судя по всему, относился к первой категории людей. И избранную в молодости путём своего личного свободного выбора "жизненную программу" он реализовал по максимуму, абсолютно.
Ленин был прагматиком, но не был рационалистом, поэтому и Маркс вовсе не был для него кумиром, а марксизм — объектом квази-религиозного поклонения. "Марксизм — не догма, а руководство к действию…" Руководство?! В ленинских руках это было даже не руководство к действию, а сам инструмент действия: простой, удобный, надёжный и эффективный. "Годится — молиться, не годится — горшки покрывать".
Образно говоря, Ленин, как лесковский Левша, так подковал западную марксистскую блоху, что она действительно сплясала русскую — русскую, русскую! не еврейскую, "нацменскую" или чью-то еще, а именно русскую — революцию. При этом идеология у Ленина всегда стояла выше политики, а политика — выше экономики, в отличие от "классического" марксизма, согласно которому идеология "вырастает" из политики, а политика — из экономики. Поэтому он мог передавать любые политически властные полномочия хоть Сталину, хоть Троцкому, хоть Свердлову, мог идти на самые неожиданные внутри- и внешнеполитические союзы (например, НЭП и Брестский мир), но в области идеологии никаких компромиссов не признавал.
