Вальтеръ, воодушевленный разсказомъ, вскочилъ со стула; его блестящіе глаза и живой румянецъ, казалось, напомнили Соломону что-то такое, о чемъ онъ совершенно забылъ. Вмѣсто того, чтобы продолжать любимые анекдоты, онъ сухо откашлялся и сказалъ: — Поговоримъ-ка о другомъ, Валли!
Дѣло въ томъ, что тайная страсть къ чудесному и необыкновенному, развитая въ Соломонѣ самымъ ремесломъ, перешла во всей полнотѣ и къ его племяннику. Напрасно старались дать другое направленіе его наклонностямъ: никакія мѣры не помогали, и препятствія, казалось, еще болѣе раздражали эту страсть. Извѣстно, что всѣ книги и сказки, какія пишутся и разсказываются дѣтямъ съ цѣлью привязать ихъ къ землѣ, имѣютъ совершенно обратное дѣйствіе и неотразимо влекутъ ихъ къ морской стихіи.
Между тѣмъ маленькое общество увеличилось новымъ лицомъ. Это былъ мужчина въ синемъ плащѣ, съ густыми черными бровями, y котораго вмѣсто правой кисти торчалъ изъ рукава крюкъ, a въ лѣвой рукѣ была голстая палка, шишковатая, какъ и его носъ. На шеѣ красовался y него огромный черный шелковый платокъ, a высокіе воротники рубашки были такъ толсты и грубы, что скорѣе походили на парусъ. Ясно, что это былъ гость, для котораго поставленъ третій стаканъ, и онъ, по-видимому, хорошо это зналъ. Повѣсивъ за дверью на гвоздь свой плащъ и жесткую клеенчатую шляпу, отъ которой на лбу его оставалась красная полоса, какъ будто отъ желѣзныхъ тисковъ, — онъ взялъ стулъ, придвинулъ къ столу и сѣлъ прямо передъ стаканомъ. Этого посѣтителя называли капитаномъ; вѣроятно, былъ онъ штурманъ или шкиперъ, а, можетъ быть, и то и другое вмѣстѣ.
Лицо его, загорѣлое и суровое, прояснилось, когда онъ пожалъ руку дядѣ и племяннику; но, по-видимому, онъ былъ не слишкомъ разговорчивъ и выражался лаконически.
— Ну, что? — спросилъ онъ.
— Ладно! — отвѣчалъ Соломонъ, подвигая вино.
Гость приподнялъ бутылку и, осмотрѣвъ внимательно, сказалъ съ особымъ выраженіемъ:
— Ta?
— Ta самая! — отвѣчалъ продавецъ морскихь инструментовъ.
Капитанъ налилъ стаканъ и, насвистывая какую-то мелодію, казалось, размышлялъ о необыкновенномь праздникѣ.
— Вальтеръ, — сказалъ онъ, приглаживая своимъ кркжомъ рѣдкіе волосы и указывая на Соломона: — "Чти дядю твоего и воспитателя твоего со страхомъ и трепетомъ, да благо ти будетъ, и долголѣтенъ будеши на водѣ". Отыщи этотъ текстъ въ своей книгѣ и загни листокъ. Да благословитъ тебя Богъ!
Онъ такъ былъ доволенъ приведенной цитатой, что повторилъ ее опять, говоря, что ужъ лѣтъ сорокъ не читалъ этого.
