Только сейчас Веста поняла, что подошедшая к ней девушка – проститутка.
– С чего вы взяли, что я здесь собираюсь работать? – вспыхнула она.
– Да ладно, я дешевых шлюшек вижу с первого взгляда, – заявила девушка. – Опыт большой. Хотя зря ты в это дело ввязалась. На таких, как ты, клиент не падок. Только извращенцы клюют, а с ними лучше дел не иметь…
В глазах Весты появились слезы. Может быть, ей и правда уделяли внимание только больные люди? Да и у нее самой извращенный вкус?
Заплаканная, нервная, Веста позвонила в дверь Дмитриева.
– Пусть только кто-то здесь попробует меня задеть, – подумала она. – Пожалеет.
Дверь открыл Иван.
– Что случилась, милая? – спросил он встревожено.
– Все нормально, – ответила Веста. – У тебя гостей много?
– Только ты и я. Не стал больше никого звать. Хотел побыть с тобой наедине. Это для меня лучший подарок. Но, если хочешь, можем куда-то пойти, – без особого энтузиазма предложил Иван.
– Скажи, Ваня, ты вот много раз говорил, что я тебе нравлюсь, даже замуж предлагал. Я, правда, красивая?
– Ты – лучше всех, – ответил Иван. – Самая красивая, самая умная. Самая желанная.
Веста поднялась на цыпочки и поцеловала Ивана.
– Спасибо тебе. Не пойдем никуда, посидим здесь.
В комнате Иван сжал кулаки и, отвернувшись, улыбнулся.
Лучшего подарка на свой день рождения он пожелать не мог. И обошелся этот подарок совсем недорого. По бутылке водки бомжу и садоводу с тачкой, сто рублей цыганке, коробку конфет хозяюшкам рядом с парикмахерской. Миша и Жанна согласились помочь просто так, хотя Жанна сразу предупредила, что врать не будет. И, наконец, двести рублей – девочке с Газетного. Хорошенькая девочка, умная и понятливая. Жаль, что таким делом занимается.
Главное, он все совершенно верно рассчитал. Случайные, казалось бы, люди, в совершенно случайных местах. Но маршрут Весты был известен ему прекрасно, время, когда она ходила в парикмахерскую – тоже. Вычислить маршрут девушки не составило труда. Осталось только запастись ее фотографиями и проделать подготовительную работу, подготовив нужных людей.
– Какой я все-таки негодяй, – думал Иван, целуя Весту. – Я скажу ей. Чуть позже. А может быть, и не скажу.
