— Если они не отступают, тогда я ничего не смыслю в тактике! — весело закричал белокурый стрелок Браун… и через миг упал с развороченным от прямого попадания лицом.
В шоке, уже ничего не соображая, я поднял лучемет Брауна и отпрыгнул от стены. Потрепанные шеренги в блестящих шлемах в едином порыве пошли на приступ. Башню пронзила сильнейшая вибрация, а потом еще одна. Пол ушел у меня из-под ног, стены с глухим рокотом покрылись трещинами. Пыль заструилась на голову, и это грозило перерасти в камнепад. Мельком выглянув в бойницу, я успел увидеть остаточное сияние вокруг усеченного конуса полевого дезинтегратора. Дезинтегратор был подобен молоту, и наша башня была для него не толще яичной скорлупы. С ликующими воплями из укрытий выбежали монахи, размахивая оружием и тотемными флагами, украшенными иероглифами. Начался главный штурм укреплений.
Когда вход в башню вырос перед гозорцами, из всех бойниц ударили дружные залпы наших излучателей. Мы не собирались сдаваться в плен, отчаянно защищая то, что с таким трудом захватили. Башня скорби, как мы ее между собой назвали, могла стать нашей братской могилой, но ни за что не станет нашей тюрьмой…
Рядом со мной коротко вскрикнул Крап, схватившись перчатками за шлем, мгновенно покрывшийся тонкой сеткой трещин. Судорожно дернувшись, он упал навзничь, ударившись затылком о каменный пол. Подползая к Крапу, я заранее знал, что помочь ему ничем не смогу — он уже был мертв. Сжав зубы от напряжения, я зачем-то пытался тащить за собой его тяжелое тело, а потом сообразил, что я на грани, за которой начинается чистое безумие, когда не можешь отвечать за свои действия. Время замедлило свой бег, стремясь растянуться до вечности, где тебя с нетерпением ждали сладкие объятия небытия.
Башня сотрясалась в последних конвульсиях. В эфире зазвучали отчаянные призывы о помощи, когда стены начали рушиться, обнажая переходы и арки. Вместе с кусками плит сверху стали падать черные фигуры еще живых легионеров, а также бесценные ларцы и кофры — наследие тысячелетий. Распахнутые контейнеры с мощами древних королей, мудрецов, святых и еще с чем-то неясным и бесформенным. Пол под ногами треснул и с гулом провалился, увлекая меня в камнепад. Я падал в пустоте, под вой и нечеловеческие вопли в наушниках, не ощущая под собой ничего, кроме тугих волн воздуха. Полет длился для меня целую вечность. Потом последовал удар…
Сознание медленно возвращалось под невыносимый вой сирены, сообщавшей о критическом состоянии моего скафандра.
