Наконец Сталин остановился. Помолчал. Обвел соратников холодным взглядом и неторопливо заговорил:
— Невероятно, но факт. Товарищ Берия не прошел испытания, — наркомвнудел закатил глаза и рухнул со стула. Жалобно звякнула разбившаяся гитара. Ворошилов злорадно засмеялся, прижимая к груди любимую гармонь. Генсек слегка поморщился, но продолжил, мягко переступив через бездыханное тело. — Чем объяснить такой однобокий и странный характер исполнения столь хорошей песни товарищем Берия? Как могло случиться, что потенциально неплохой вокалист, располагающий громадными возможностями и не меньшим потенциалом, так легко и без отпора отказался от своих позиций и своих обязательств? Не объясняется ли это слабостью товарища Берия? Конечно, нет! Он бесспорно сильнее всех заслушанных нами ранее исполнителей.
Чем же объяснить в таком случае систематические уступки и столь, я бы сказал, слабовольное поведение наркома внутренних дел? Это можно было бы объяснить, например, чувством боязни перед революцией, нежеланием демонстрировать свои истинные возможности, отказом от пролетарского интернационализма и такого испытанного метода, как наша общая работа!
— Правильно! — заорал Мехлис. — Поддерживаю, товарищ Сталин. Предлагаю отобрать у него партбилет! Нет, сначала расстрелять, а потом — партбилет!
Вождь недовольно засопел:
— Не в этом дело, товарищи. Я смотрю, вы не поняли мою мысль.
— Так поясни конкретней, Коба? — осторожно поинтересовался Молотов.
— Пожалуйста, — неожиданно покладисто согласился генсек. — Вам надо петь хором!
— То есть… как?! — подобрал с пола отпавшую челюсть Каганович.
— А капелла! — безжалостно отрезал Сталин.
Рядом с валявшимся на полу Берией оказалось еще несколько членов Политбюро.
Сталин презрительно усмехнулся и повернулся к тихо сидевшему в углу Поскребышеву.
— Что там у нас дальше по плану? Доложите!
Секретарь откашлялся:
— Разучивание песен Владимира Семеновича Высоцкого… выполнено? — Вождь благосклонно кивнул. — Тогда приведение в исполнение высшей меры наказания для товарища Хрущева. Эн Эс.
— Опять?! — Хрущев побелел как полотно. — Да сколько же можно? Побойтесь бога, товарищи, сейчас-то за что?
— За целину, — сверившись со списком, дал справку Поскребышев. — А после еще за Карибский кризис, сокращение армии и флота, дискредитацию КПСС…
— Подвинься, чего один на полкабинета развалился? — Никита Сергеевич недовольно ткнул в бок продолжавшего изображать полную потерю сознания Берию. — А то мне раньше времени «педерастов» припишут… Ох уж мне эти попаданцы! — паренек в спортивном костюме, шапке-ушанке и застиранной футболке с надписью «Iron Maiden», неотступно следующий за генсеком, виновато улыбнулся и развел руками.
