— Послушай! (при этомъ дѣлаетъ толчекъ зонтикомъ) ты къ чему остановился?
— Къ тому, чтобы взять пассажировъ. Въ Ба-а-а-нкъ! въ Си-и-и-ти!
— Я знаю, чтобы взять пассажировъ; но знаешь ли ты, что здѣсь нѣтъ больше мѣста. Къ чему же ты остановился, я тебя спрашиваю.
— Гм! на ваши слова весьма трудно отвѣчать. Я думаю, для того остановился, чтобы постоять немного да потомъ снова поѣхать.
— Послушай, негодяй! восклицаетъ старикъ. съ видимымъ негодованіемъ. — Я съ тобой завтра же раздѣлаюсь. Я давно обѣщалъ тебѣ это и теперь непремѣнно исполню.
— Благодарю покорно, сэръ, отвѣчаетъ кондукторъ, прикасаясь къ шляпѣ, съ нахальнымъ выраженіемъ благодарности. — Чрезвычайно много обязанъ вамъ.
При этомъ въ омнибусѣ между молодыми людьми поднимается смѣхъ; старикъ краснѣетъ какъ вареный ракъ и начинаетъ приходить въ бѣшенство.
Толстый джентльменъ, въ бѣломъ шейномъ платкѣ, помѣстившійся въ самомъ отдаленномъ концѣ омнибуса, принимаетъ весьма серьезный видъ и говоритъ, что въ отношеніи этихъ негодяевъ непремѣнно нужно принять какія нибудь рѣшительныя мѣры: иначе наглости ихъ никогда не будетъ конца. Оборванецъ-джентльменъ вполнѣ соглашается съ этимъ мнѣніемъ, и соглашался, сколько намъ извѣстно, каждое утро въ теченіе шести мѣсяцевъ.
Приближаясь къ Линкольнскому двору, къ Бедфордскимъ рядамъ и другимъ судебнымъ мѣстамъ, мы выпускаемъ большую часть нашихъ первоначальныхъ пассажировъ и принимаемъ новыхъ, которые пользуются весьма неблагосклонной встрѣчей. Замѣчательно, что люди, помѣстившіеся въ омнибусѣ, всегда смотрятъ на вновь прибывшихъ пассажировъ съ тѣмъ выраженіемъ лица, которымъ обнаруживаются внутреннія помышленія; они какъ будто хотятъ сказать: "ну, къ чему эти люди лѣзутъ сами!" Въ этомъ отношеніи мы вполнѣ убѣждены, что маленькій старичокъ считаетъ появленіе новыхъ пассажировъ за непрестительную дерзость.
Разговоръ теперь совершенно прекращается. Каждый изъ пассажировъ устремляетъ свой взоръ въ противоположное окно, и при этомъ каждый полагаетъ, что сосѣдъ его пристально смотритъ на него. Если одинъ изъ пассажировъ выйдетъ у переулка Шу, а другой на улицы Фаррингдонъ, маленькій старичокъ ворчитъ и дѣлаетъ послѣднему замѣчаніе такого рода, что если бы и онъ вышедъ у переулка Шу, то избавилъ бы весь омнибусъ отъ лишней остановки. При этомъ замѣчаніи между молодыми людьми снова поднимается смѣхъ. Старичокъ-джентльменъ смотритъ весьма серьёзно и ни слова не промолвитъ до самого Банка. Здѣсь онъ чрезвычайно быстро выскакиваетъ изъ омнибуса, предоставляя намъ сдѣлать тоже самое. Мы слѣдуемъ его примѣру и, вступивъ на тротуаръ, отъ всей души желаемъ оставшимся пассажирамъ насладиться хотя бы частію того удовольствія, которое мы извлекли изъ нашей поѣздки.
