Если вникнуть во всѣ подробности наемной кареты, отъ начала ея существованія до окончательнаго разрушенія, то, безъ сомнѣнія, изъ этого вышла бы преинтересная брошюрка. По нашему мнѣнію, автобіографія наемной кареты, окончившей свое земное поприще, должна быть такъ же интересна, какъ и автобіографія какого нибудь непризнаннаго драматурга. Сколько повѣстей мы бы услышали о людяхъ, которыхъ возила она по поводу занятій, удовольствій или печальныхъ происшествій! сколько грустныхъ разсказовъ объ однихъ и тѣхъ же людяхъ, не въ различные періоды: о молоденькой провинціялкѣ, обратившейся впослѣдствіи въ модную и нарядную женщину, а наконецъ въ нищую! о неопытномъ прикащикѣ, обратившемся впослѣдствіи въ расточительнаго мота и наконецъ въ позорнаго мошенника!
Говорить ли что нибудь о кэбахъ? Кэбъ весьма хорошій экипажъ, особливо, когда дѣло пойдетъ на быстроту, когда вы рискуете своей головой, когда вамъ дается на выборъ жизнь или смерть — ваше временное жительство или вѣчное. Кромѣ недостатка въ кэбѣ той величественной осанки, которую мы съ перваго взгляда усматриваемъ въ наемной каретѣ, не должно забывать и того, что кэбъ принадлежитъ къ числу новѣйшихъ экипажей, и что онъ никогда не подвергался превращеніямъ. Кэбъ всегда, отъ перваго его появленія въ свѣтъ, былъ и будетъ кэбомъ, между тѣмъ какъ наемная карета служитъ вѣрнымъ выраженіемъ минутнаго блеска и великолѣпія: это — жертва прихотливой моды, возница какой нибудь старинной англійской фамиліи, носящей гербъ, — парадный экипажъ, украшаемый нѣкогда ливрейными лакеями. Прошла пора, мода измѣнилась — и карета, лишенная всѣхъ блестящихъ украшеній, быстро перенесла всѣ степени униженія, поступила на руки извощиковъ и наконецъ является на биржѣ!
VIII. ЛОНДОНСКІЯ УДОВОЛЬСТВІЯ
Желаніе людей средняго сословія подражать нравамъ и обычаямъ тѣхъ, кого богатство и почести введи въ высшій кругъ общества, очень часто составляетъ довольно замѣчательный предметъ и нерѣдко рождаетъ въ душѣ благоразумнаго человѣка искреннее сожалѣніе. Негоціянты и конторщики, съ супругами, преданными чтенію фэшіонебельныхъ романовъ, и съ дочерьми, непремѣнными членами какой нибудь столичной библіотеки для чтенія, составляютъ, въ видѣ скромнаго подражанія баламъ Алмака,[2] свои собственныя собранія и прогуливаются въ закоптѣлой "огромной залѣ" второстепенной гостиницы съ такимъ самодовольствіемъ, какое понятно однимъ только весьма немногимъ избраннымъ, получившимъ право выказать все свое наружное великолѣпіе въ этомъ исключительномъ скопищѣ моды и моднаго сумасбродства. Съ молоденькими лэди, прочитавшими пламенное описаніе "волшебной ярмарки въ аристократическомъ кругу", внезапно дѣлается стремленіе къ человѣколюбивымъ подвигамъ. Передъ ихъ хорошенькими глазками начинаютъ возникать очаровательныя видѣнія страстныхъ поклонниковъ и супружеской жизни. Онѣ вдругъ открываютъ, что какое-то благотворительное и вполнѣ заслуживающее покровительства заведеніе, о которомъ, по неизъяснимому случаю, никогда не было слышно, находится въ самомъ жалкомъ положеніи. Вслѣдствіе этого открытія, немедленно нанимается огромная зала какого нибудь Томсона или Джонсона, и вышесказанныя лэди, изъ одного лишь человѣколюбія, обрекаютъ себя выставкѣ на цѣлые три дня, съ двѣнадцати до четырехъ часовъ, и собираютъ добровольное приношеніе въ пользу страждущаго заведенія! Впрочемъ, за исключеніемъ этого класса общества и весьма немногихъ безразсудныхъ и незначительныхъ лицъ, мы не думаемъ, чтобы страсть къ подражанію была развита въ другихъ въ высшей степени. Наблюдая съ удовольствіемъ различную характеристику удовольствій, которымъ предаются различныя сословія, мы выбрали ее предметомъ этой статьи и почти увѣрены, что она не будетъ лишена интереса для нашихъ читателей.
