В день приезда Тиссонье накрыл стол для обеда на один прибор и на вопрос Саши Николаича объяснил, что так он привык при монсеньоре и что он сам с господином Орестом пообедает отдельно.
— Что за вздор! — сказал Саша Николаич. — Вы — старый слуга моего отца, но для меня вы себя показали другом и я желаю, чтобы эти отношения между нами не прерывались! Мы будем садиться за стол все вместе!
Француз патетически всплеснул руками и воскликнул:
— Вы хотите, чтобы я обедал в этой столовой?.. Это невозможно.
Но чтобы доказать противное, Саша Николаич сам поставил еще два прибора, что привело француза в окончательное умиление.
Тиссонье смахнул навернувшуюся с радости слезу, что-то долго говорил о высокой душе господина Александра Никола, уверял, что он удвоит свою преданность, что он теперь утешен до конца жизни, и кончил тем, что, сев за стол, опять превратился в болтливого свободного месье Тиссонье и стал держать себя как ни в чем не бывало, по-прежнему непринужденно.
Но свою преданность он, действительно, удвоил и с таким усердием помогал Саше Николаичу в совершении формальностей по вводу во владение, служа ему и доверенным лицом и переводчиком (он хорошо говорил по-голландски), что Орест нацелился на него взглядом и сказал:
— Наш француз в лепешку расшибается!
Когда были закончены формальности по вводу во владение, Тиссонье вошел к Саше Николаичу в кабинет и, заперев дверь на ключ, сказал:
— Теперь я могу открыть вам главную тайну, порученную мне монсеньором.
Затем он вынул связку ключей и подал их Саше Николаичу.
Ключи были очень хитрые, с рубчатыми, фигурными бороздками, потемневшие от времени.
Саша Николаич стал с любопытством рассматривать их. Потом сказал:
— Очень интересная коллекция!
— Но знаете ли вы, что заперто под замками, от которых эти ключи?
— Я не только не знаю, что заперто под замками, о которых эти ключи, — ответил, слегка улыбаясь, Саша Николаич, слыша этот выспренний тон француза, — и даже не знаю, где эти замки!
— Здесь, в этом кабинете! — сообщил Тиссонье.
Медленно оглядевшись вокруг, Саша Николаич, кроме письменного стола и шкафов с книгами, отпиравшихся самыми обыкновенными ключами, в кабинете больше ничего не увидел.
— Вы удивлены?.. Не правда ли? — продолжал Тиссонье. — Но сейчас ваше удивление превзойдет все пределы!
Он подошел к окну, убедился, крепко ли оно закрыто, и плотно задвинул занавеску.
— Теперь подойдите сюда, нажмите выпуклость глаза этого льва! — показал Тиссонье на одну из выточенных по бокам большого шкафа фигур. — Теперь нажмите еще здесь и толкните шкаф.
