И на самом деле, дома на Градчине иначе выглядели, чем дома у полян. Здесь почти уже исчезали мастерские резные столбы и фигуры из дерева, которыми так любили славяне украшать свои дома. Дерево уступило место камню, и только деревянные потолки напоминали исчезнувшее прошлое. Толстые стены с узенькими окнами делали жилища невеселыми, темными, похожими на тюрьму. Среди этого полумрака блестели только развешанные по стенам доспехи и всякого рода оружие, а на столах была расставлена драгоценная посуда удивительно тонкой работы.
Кое-где стены были покрыты расшитыми попонами и цветными коврами. На каждом шагу видны были распятия; это духовенство, окружавшее Болеслава и воспитавшее его сына, заботилось о том, чтобы новообращенные ни на миг не забывали о том, что они христиане. Не было ни одной комнаты в замке без изображения распятого Христа, вырезанного с самым грубым реализмом. У каждого порога находились сосуды со священной водой, на стенах были развешаны образа на золотистых фонах, которые привозили из Византии.
Все эти предметы, значения которых Мешко не понимал, а только о нем догадывался, переполняли его тревогой, как тот крест, который он увидел в облаках над Градчином. Разные рассказы о чудесах приходили ему в голову, и он терялся.
Спустя некоторое время, гость и хозяин поместились в одном из углублений, сделанном в стене, откуда видна была Прага и ее окрестность. Две каменные скамьи, покрытые богатыми коврами, стояли здесь, будто нарочно устроенные для какой-нибудь тайной беседы. Старый Болько указал князю на скамью, приглашая сесть.
Перед ними открывался прекрасный вид: там вдали протекала широкая река Велтава, а среди массы зелени и деревьев выделялись крыши жилых домов и кое-где возвышались стрельчатые костелы с крестами. Небольшой зеленый островок, весь поросший лесом, радовал глаз, точно букет цветов, который колыхался на серебристых волнах реки.
Некоторое время оба князя сидели в раздумьи, молча; в глазах старого Болеслава показалась как будто слеза. Может быть, он предчувствовал свой близкий конец и больно ему было расстаться с этим прекрасным краем, приобретенным такой страшной ценою.
В те отдаленные века и в подобных случаях беседа между двумя владетелями носила совершенно другой характер, чем в позднейшие времена. И один, и другой были людьми дела, но не слова; никто из них не хотел и даже не сумел бы ясно высказать своей мысли, но всячески старался выпытать ее у другого. Инстинкт подсказывал им, что часто из одного взгляда можно заключить больше, чем из длиннейшего разговора. Полянский и чешский князья смерили друг друга глазами.
