Переступив порог, она вытянула как бы с мольбою свои белые руки и, поклонившись князю, обдумывала, с чего начать ей говорить, и то поглаживала свои волосы, то поправляла складки своего платья.
— Что нового расскажешь, Ружана? — спросил князь рассеянно.
— Да то, что всегда, милостивейший пане. Здоровье мое пропадет при ваших женах. Того гляди, которая-нибудь из них отравит меня ядовитым зельем. Все они злые и ревнивые ведьмы…
— Что опять случилось? — смеясь, спросил Мешко.
— А то, что там бывает ежеминутно, как только проснутся эти ваши богиньки! Пожирают они меня и друг друга, глаза готовы выцарапать! Прислушайтесь, милостивый князь, визг какой! Когда одна поет, другая непременно рвет и мечет. Ничем их нельзя успокоить. Никто не слушается меня. — Она скрестила руки на груди и, став напротив князя, казалось, умоляла о помощи.
— Что же это все значит? Мало у вас, что ли, силы и власти, что вы не умеете взяться за молодых и наивных девушек? — прикрикнул Мешко.
— Скорее Стогнев скрутил бы сотню батраков, чем я могла бы справиться с этими стрекозами! — ответила Ружана.
— Так что же с ними поделать? — спросил князь.
— Что делать? — ответила она. — Прогнать на все четыре стороны, отослать их к родителям. Впрочем, я знаю одно, что я перед ними бессильна.
— А которая из них злее других? — спросил князь.
— Да, как всегда, та, которую вы больше всех балуете, которую никто не смеет пальцем тронуть. Эта не только не слушается меня, но даже смотреть не хочет и грозит и мне, и другим.
— Это которая, Лилия?
— Сегодня Лилия, а завтра будет другая, — говорила с отчаянием Ружана. — Все они хороши!
— Что же мне сделать и как помочь этому? — опять шутя спросил князь.
— Прогнать всех.
— Нет, этого я сделать не могу! Скучно было бы мне без них, — ответил Мешко. — Кто знает, может быть, все изменится. А пока, имей терпение и держи их строго, Ружана.
Ружана, в отчаянии махнув рукой, собиралась уже уйти, как вдруг приподнялась портьера, и в комнату почти вбежала молодая и очень красивая женщина.
На вид ей было лет двадцать. Она была высокая и стройная, с прекрасными черными глазами и длинными волосами, заплетенными в косы. Она была изящная и гибкая, как лань, сильная и храбрая. Держала себя очень смело. Проходя мимо Ружаны, она смерила ее презрительным и гневным взглядом и, подойдя близко к Мешку, заговорила:
— Милостивейший пане, стоя за спиной, я все слышала. Неужели вы верите этой старой ведьме? Она злится на всех молодых, потому что сама стара стала, а лицо покрылось морщинами, и Стогнев бросил ее и взял себе другую.
