Власт, слушая его, одевался между тем в приготовленное для него платье, сделанное из тонкого светлого сукна, изящно скроенного, которое ему было к лицу. Ярмеж сам ему препоясал меч. Юноша смотрел на свой наряд бледный и с отвращением.
Ярмеж, наоборот, был в восторге от костюма и находил его как раз подходящим для сына вельможи Любоня и, препоясывая Власта мечом, высказывал свое одобрение.
Когда наконец все было готово и можно было уже войти в дом, Власт опять засуетился возле своего узелка.
— Давайте, я его снесу Доброгневе в избу, — сказал Ярмеж.
— Нет, нет, я его сам снесу, — беспокойным тоном ответил Власт и, взяв свой узелок, вышел вместе с Ярмежем из сарая.
У дверей под колоннами стояла Гожа; увидев приближающегося брата, несшего в руках какой-то узел, она весело улыбнулась, с любопытством заглядывая ему в глаза.
— Доброе утро, — приветствовала она его. — Как идет вам новое платье! А что же вы с собою несете?
— Дорожные вещи, хочу их положить в надежном месте, — ответил Власт.
— Так давайте же, я их снесу, — и девушка протянула руки.
На одно мгновение Власт поколебался, но тотчас же отдал ей узелок, с которым Гожа вошла в дом.
В глубине горницы сидел старик Любонь, но когда сын бросился перед ним на колени, лицо у старика прояснилось, и он с выражением благодарности посмотрел на Ярмежа.
Вскоре все домашние собрались в горнице.
Здесь старая Доброгнева наблюдала за девушками, готовившими обед.
Когда Власт, строго соблюдавший посты, взглянул на стол и увидел мясные блюда, он растерялся, но думать было некогда: старый Любонь уже приглашал сына занять место возле себя.
Итак, путь сквозь первое испытание лежал для молодого христианина в доме его отца, священники его подготовили к нему уже раньше; то или другое решение предстояло выбрать ему самому. Подумав немного, он сел за стол и, чтобы не возбуждать подозрений, ел все, что предлагали.
— Надо известить соседей, — сказал старый Любонь, — что пропавший сын вернулся, а то обидятся. Пусть соберутся друзья на восьмой день после появления луны, чтобы принести жертву богам. Ярмеж знает, кого пригласить.
Сотник кивнул головою в знак согласия.
— Сегодня или завтра я сам с Властом поеду к князю, — прибавил Любонь.
Власт в разговор не вмешивался.
— Пусть юноша немного отдохнет и освежится, — заметил Ярмеж.
— Сведите его в баню, а когда выспится, то и бледность с лица сойдет.
Во время этого разговора, у дверей стояла старая Доброгнева и, скрестив руки на груди, смотрела на внука; ей, по-видимому, хотелось побеседовать с ним наедине. Гожа часто вбегала в комнату, заглядывая в глаза то отцу, то брату и, улыбаясь им, она, словно птичка, порхала и все время пела.
