Идут месяцы, ничего не приносят карательные меры, все равно товар бесследно исчезает. Долг продавцов уже к тремстам тысячам на брата приближается. Стали люди понимать, что в вечную кабалу попали.
— Друзья! — вскочив на стиральную машину, закричал на весь магазин Максим. — Товарищи!
Обессилевшие продавцы остановились и подняли на него усталые глаза.
— Больше так продолжаться не может! — махал он руками и, сверкая глазами, вглядывался в понурые лица. — В двадцать первом веке мы попали в настоящее рабство. В угоду капиталистической жажде обогащения нас превратили в безмолвный скот. Нами понукают, над нами издеваются, на наших телах уже давно выжжено невидимое клеймо, свидетельствующее о нашем закабалении.
Засветились у продавцов глаза. Стали выпрямляться спины.
— Обманом, подлым обманом, — изливал душу Максим, — завладели нами невидимые эксплуататоры. С первого дня мы не получили ни копейки, и долги наши — подло сфабрикованные долги — настолько велики, что нам за всю жизнь не расплатиться с ними.
— Точно! — крикнул кто-то в ответ.
— Правильно говоришь! — донеслось из другого угла.
— Хватит терпеть!
Максим аж искрами сыплет:
— Неужели мы молчаливо будем дожидаться своей смерти? А, я вас спрашиваю?! Нам совершенно нечего терять, зато впереди, там, за оцеплением, — свобода! Так давайте же прорвемся к ней, братья! Давайте свергнем ненавистное директорское иго! Давайте освободимся наконец!
— За свободу!!! — завопили осмелевшие продавцы. — Вперед, на штурм!
А в зал вперевалочку директор заявился.
— Это что это за беспорядки такие? — возмущенно оглядел территорию. — Хотите, подлецы ленивые, чтобы я вам еще штрафы выписал?
Схватил Максим видеомагнитофон с полки и крикнул:
— Бей его, гада!
И магнитофоном тем прямо в директорскую морду запустил. Хорош удар! Опрокинулся директор, на спину шмякнулся. Набросились на него продавцы и всей подручной техникой валтузить начали.
— На тебе, изверг! — лупят его. — Получи, эксплуататор!
Завалили наконец холодильниками. Только кровавое пятно под ними расползается.
— Охранники на нас идут! — заметил Максим передвижение церберов. — Выстраиваем оборону. Дверной проход узкий, словно Фермопильский перешеек. Забрасывайте их пылесосами, спартанцы!
Полетели в охранников пылесосы. Одна разбитая голова, другая. Не прорваться душителям свободы, отступают.
— Хорошо! — кричит Максим. — Молодцы! Братва, тараньте стекла стиральными машинами!
Хватают продавцы стиральные машины, волокут их к окнам и прямо в стекло врезают. Сыпятся на пол осколки.
