И всё бы ничего, но меня терзала тоска по прежней жизни. Я скучал по скейтборду, компьютерам и родителям. И меня беспокоило то, что мои часы шли в обратную сторону. Изредка глядя в обычное зеркало, я отмечал, что вроде бы помолодел. Возможно, это только казалось, никто бы не мог измениться за такое короткое время. Однако я опасался, что вместо девятнадцати мне в будущем году снова исполнится семнадцать, со всеми вытекающими последствиями.
Итак, третья неделя моего обучения или заточения подходила к концу. После обеда мы втроём сидели в библиотеке, и пока несколько первокурсников за кухаркины пирожки смахивали за нас пыль со столов, Тимми рассказывал нам леденящие душу истории. На этот раз очередь дошла до Мракобреда. А всё началось с того, что я высказался по поводу неразберихи с его именем.
— Это потому, — объяснял Тимми, — что ему всё время дают разные прозвища. Каждый год — новое. Все уже и забыли, как его зовут на самом деле. Одни думают, что Мракобред, а другие, что Мракодур. Поэтому лучше обращаться к нему — господин надзиратель.
— Неприятный он тип. Жуткий. И на птицу похож, — сказал я.
— Так он, типа, того, и есть, — начал Тим. — Наполовину птица.
Мы с Олли тут же превратились в слух. Фигурально, а не буквально.
— Ну-ка, ну-ка.
— Говорят, — Тимми понизил голос. — Что раньше он был обычным «превращателем» и принимал птичий облик.
— И в каких птиц он превращался?
— В разных — в сов, беркутов, а чаще всего — в чёрного грифа. И его постоянно посылали с вестями к серому герцогу.
— Погоди, — перебил Олли. — Почему он? А как же стрелки?
— А, — Тимми махнул рукой. — Последний стрелок сбежал отсюда лет пять назад. Рассказывали. Стрелки они ведь вольные! А какая здесь воля? Особо не разгуляешься.
«Ага! — подумал я. — «Превращатели», «написатели», «алхимики». А теперь ещё и «стрелки».
— Ну, дальше, дальше! — от нетерпения Олли подпрыгнул.
— Разговорчики! Вы-го-ню.
Седая библиотекарша строго глянула в нашу сторону. И мы с Олли сделали вид, что срисовываем с учебника зрительные иллюзии, а Тимми — что зубрит этапы превращения.
Чуть погодя библиотекарша отвлеклась на протиральщиков столов и потеряла бдительность. А мы возобновили разговор.
— Значит так, — продолжал Тим. — Случилось это восемь лет назад. Как-то раз ночью Мракобред превращался в грифа, лампа неожиданно погасла, он оступился, нечаянно попал клювом по зеркалу, и оно треснуло.
— Ого! Бедняга, — Олли покачал головой, а я вопросительно взглянул на Тимми.
