Бедный Вильгельм очень слаб, к тому же и мнителен, но я надеюсь, что в Тобольске его восстановят и даже возвратят зрение, которого в одном глазу уже нет. Недавнее бельмо, вероятно, можно будет истребить. Между тем уже я прослушал несколько стихов с обещанием слушать все, что ему заблагорассудится мне декламировать. Подымаю инвалидную свою ногу и с стоическим терпением выдерживаю нападения метромании, которая теперь не без пользы, потому что она утешает больного. Пожалуйста, сообщите мне, что скажут медики об его состоянии, – я как-то думаю, что все будет хорошо.[289]
От Ивана Дмитриевича я узнал, что я мудрец. Такое известие меня несколько удивило, но, впрочем, оно ни к чему не обязывает.
Здоровье мое несколько лучше, хотя все еще я сижу дома. Это продолжительное домовничество, кажется, большие волнует других, нежели меня самого. Я не скучаю, и время незаметно проходит среди занятий и добрых друзей, которые меня навещают с уверенностию всегда застать хозяина.
Получила ли Наталья Дмитриевна облатки? Я их послал с Васильем Ивановичем. Я его благодарю за хлопоты обо мне, но только жаль, что он, вероятно, напугал моих родных, которым я никогда не пишу о моих болезнях, когда тут не замешивается хандра 840-го года. Она от них не может укрыться, потому что является в каждом моем слове.
Прощайте, дружески жму вашу руку и приветствую всех тобольских товарищей.
Верный ваш И. П.
15 июня [1] 846 г., Ялуторовск.
Не знаю, найдет ли вас, почтенный Яков Дмитриевич, мой листок в Красноярске, но во всяком случае где бы вы ни были, найдет вас моя признательность за ваше письмо и за книгу. Вы просто балуете старика, хотя никак не хотите признать моей старости. На досуге читаю La Chine ouverte,[290] с удовольствием знакомлюсь с соседями. Как собственность, которою вам обязан, не спешу кончить, и потому не могу вам сказать положительного мнения об этом сочинении. До сих пор оно для меня любопытно, но, кажется, изложение могло бы быть поживее и позаманчивее. Буду хранить эту книгу как новое доказательство доброй вашей памяти обо мне: я всегда дорожу воспоминанием таких людей, как вы. Но об этом довольно – пожалуй, станешь распространяться о том, что должно быть не на бумаге, а где-нибудь в другом месте.
Философов с Львовым подарили нас сутками – спасибо им. Приятно было потолковать с новым поколением, довольно образованным, но (между нами) несколько старым для своего времени. Заметен какой-то застой, практическое применение уваровских начал,
