– Ты прям как я. – Сегодня сходство с Валерой Свете не нравилось.
– Ты хуже, потому что женщина. Мне позволено не уметь, а вот тебе…
– Кем позволено? – завелась на несправедливость Света. – Мамой?
– Обществом так заведено. Мужчина может не уметь управляться с бытом, а вот женщина…
– Плевала я на общество, понял? И перестань перекладывать карты, ты мне на нервы действуешь.
Круговыми движениями по поверхности стола Света смешала карты. Валера, с флегматичным спокойствием глядя на них, сказал:
– Мама говорит, нас погубят невежество, зависть и нетерпимость. Нетерпимость, говорит, слепая, разрушительная сила первобытного существа, не выносящего всего того, что ломает его представления. Почему так долго?..
Вышедший Дима кинул на стол толстую пачку денег, из пакета выложил вареную колбасу, хлеб, сахар и масло. Оглядев Валеру и Свету, усмехнулся:
– Быстро только тратятся деньги, а добываются долго. Дали меньше, серьги пошли как лом.
– Бриллианты лом?! Зажрались же они! – возмутилась Света, кромсая ножом колбасу и запихивая крупные куски в рот. – В каждом камне по карату. Лом!
– Шла бы сама и продавала, – пожал плечами Дима. – Понимаешь, я в этом ноль, сказали, какая-то вода не та в камнях. Нет, заплатили хорошо, золото пошло на вес, камни отдельно оценивали. Первый раз слышу, что в камнях вода есть.
– Козлы, – заключила Света с набитым ртом. – Та вода там, та. Цену сбивали. Серьги мне папа дарил, он не ту воду не купил бы. Ладно, вот поем и поеду. Вам оставлю денег, только Валере, Дима, не давай, а то опять голодными сидеть будете.
– Димыч, поехали со Светкой? – предложил Валера. – Втроем веселее.
– Я и так в институт не пошел, – почесал затылок Дима.
– Ой, а то ты не сачковал. Вдруг ее тот бугай встретит? Укокошит как пить дать. (При этих словах Света просительно уставилась на Диму, перестав жевать.) Ну, чего молчишь? Поехали?
– Я ем, – сказал Дима. – И думаю.
Колбасу умолотили за считаные минуты, запили чайком. Пора выходить. Света робко спросила:
– Так я поехала?
– Баклажан, – Дима поднялся, посмотрел, оценивая Свету, – меняй ей имидж, чтобы родная свекровь не узнала. Доставай свое бабское барахло, парики…
– У нас с ней разные файлы, – с готовностью подскочил Валера. – Ей мамины шмотки подойдут, она как Светка. Я тебе такое личико нарисую… офигеешь.
Через час Света не узнала себя в зеркале, где отражалась девица если не с панели, то откуда-то поблизости. Ярко накрашенные глаза и рот, парик безумного малинового цвета, чужие джинсы, свитер и куртка висели, как на вешалке. Лицо таким глупым показалось, что Света расстроено проговорила:
