— Да, — поспешно сказала Линн, вздохнув с облегчением. По крайней мере в ее распоряжении есть несколько часов, и она сможет привести хоть в какой-то порядок растрепанные чувства и мысли. — По-моему, идея просто блестящая, Адам. Когда мне нужно быть готовой к отъезду?
— Мне придется заехать за тобой в половине четвертого, если мы хотим выбраться из города до часа пик. Ты сможешь уйти с работы так рано?
— Да. Я объясню Дамиону, важна мне эта поездка. Он поймет.
— Тогда решено. — Адам посмотрел на часы. — Уже почти час ночи. Ложись-ка спать, иначе тебе не понадобится больше накладывать вокруг глаз лиловые тени.
— Ты мне вежливо намекаешь, что я ужасно выгляжу? — поддела его Линн.
Он быстро посмотрел на нее, и на миг ей показалось, что за его бесстрастным взглядом промелькнуло глубокое чувство. Но оно тут же пропало.
— Ты вовсе не ужасно выглядишь, — произнес он ровным голосом. Затем взял пиджак и направился к двери.
Линн машинально побрела за ним. Он ласково обнял ее за плечи, прижал к себе, как тысячи раз до этого. Но на этот раз голова Линн запрокинулась назад, глаза закрылись, тело напряглось в ожидании поцелуя.
Его губы небрежно прикоснулись к ее щеке. Очень холодные и очень равнодушные.
— Доброй ночи, Линн. Приятных тебе снов. — Голос лучился дружелюбием. — Завтра увидимся.
Адам вышел из квартиры прежде, чем она сумела раскрыть глаза. Захлопнув дверь, Линн не запирала ее до тех пор, пока звук его шагов не затих.
Затем повесила кольцо цепочки на крюк, приложила ладонь к губам. Они распухли и пылали, хоть Адам и не дотронулся до них. Она приложила ладони к щекам. Те тоже пылали. Два вечера назад она сумела убедить себя, что вовсе не хочет, чтобы Адам поцеловал ее. А теперь поняла, что занималась самообманом.
Минута шла за минутой, бесконечные и бессчетные, прежде чем она нашла в себе силы пошевелиться. Подойдя к дивану, разложила его. Почистила зубы, умылась, затем вернулась к постели и встала перед ней, глядя на подушки и не видя их.
Потом рухнула на диван и уставилась в потолок. Вероятно, только у нее на Манхэттене нет трещин на потолке. Пожалуй, она единственная на Манхэттене женщина, которая в субботу вообразила себя влюбленной в одного мужчину, а в следующий четверг — в другого. Тем более что этот второй ее давнишний друг.
Линн перекатилась на живот, размышляя над тем, умирал ли уже кто-нибудь от неутоленного физического желания. Нужно не забыть и посмотреть об этом в каком-нибудь альманахе или энциклопедии. У нее зашевелились подозрения, что она станет первой в новой статистической графе. И если Адам не поцелует ее — по-настоящему — завтра вечером, ее тело скорее всего взорвется.
