Иван Иваныч подошел к окну.
Глафира удалялась, важно ставя ноги навыворот. На свежевыпавшем снегу четко отпечатывались следы ее новых галош, одетых на казенные валенки.
Мандевиль Махур тихонько рыгнул. Его секретарь вынул из кармана яркую коробочку с желудочными пилюлями.
– Подлетаем к Кельну, господин Махур, – сказал он.
А Иван Иваныч открыл-таки тумбу, налил себе чуть больше полстакана и посмотрел на стену. Со стены, ласково прищурясь, глядел на него родной человек.
– Ваше здоровье, – сказал Иван Иваныч.
ЧИНОВНИК
В одном славном сибирском городке, которых много в Сибири, есть славный краеведческий музей, которых немного меньше в Сибири.
Это – трехэтажный каменный дом, выстроенный при царизме купцами и мещанами под руководством интеллигентов.
И другой дом – возведенный уже при Советской власти.
Оба дома соединяются остекленной галереей, и оба дома полны чудес.
Чего тут только нету! И каменные бабы, и стрелы, и скелеты, и птичек различных чучела, и наряды, и побрякушки, и какие-то значительные горшки. Чего тут только нету!
А во дворе у них – флигель. Там за утепленной дверью сидит угрюмый человек в кирзовых сапогах. На столе он имеет беспорядок: бумаги, чугунная пепельница в виде нескромной девы, папиросы «Беломорканал» и от папирос же – окурки.
То сидит за столом директор музея – громадный энтузиаст своего дела, а сам по себе – бывший геолог, закончивший в свое время Московский геологоразведочный институт имени С. Орджоникидзе.
Замечу, кстати, что геологи, роль которых в принципе огромна, иногда довольно странно оседают в Сибири. Один в городе К. ведает народным творчеством, другой руководит торгово-пушной базой на Таймыре. А некоторые нестойкие искатели даже иногда спиваются и тогда просто-напросто философствуют в пивных. Беда!
А этого когда назначили, многие считали, что он дело не потянет и захиревшему в последние годы музею придет окончательный конец. Но бывший разведчик недр завел, не покладая рук, различные новшества, организовал интересные раскопки, обновил экспозицию, отчего музей вновь засиял, а его директор смог слегка успокоиться.
И вот однажды он сидит, а в дверях появляется слабобородатый гражданин средних, с отклонением в молодость, лет.
– Андрей Андреич Прозоров, – представился он.
И осведомившись, с тем ли он лицом говорит (а ему был нужен директор), гражданин предложил музею закупить принадлежащие ему на основе частной собственности кабинетные часы производства XVIII века.
