Она будто не услышала, достала пистолет, ловко вынула обойму, осмотрела ее, вставила назад, послышался характерный щелчок. Клим просто-напросто обалдел, наблюдая за ней, покосился на Князева, тот тоже следил за Маликой, правда, без удивления, а озабоченно. Тем временем Маля сняла пистолет с предохранителя и вместе с рукой сунула в карман куртки. По ее приготовлениям Князев догадался, что ей неспокойно, потому предложил:
– Я выйду раньше, подойду к кафе и подержу его на мушке…
– Не смей этого делать, – резко повернулась к нему Маля, однако тут же смягчила тон: – Не бойся, Князев, он не тронет меня, я ему нужна. Дядя Костя, когда подъедешь поближе, мотор не глуши на всякий случай. Господа буржуи, сядьте на дно или лягте – как вам понравится. И не вздумайте высунуться. Не слышу дружного «есть».
Князев и Клим под ее демоническим взглядом сползли с сиденья на пол, а через минуту Чемергес доставил ее к фонтанчику у входа. Маля выпрыгнула из джипа, взбежала на открытую площадку со столиками. Гриб сидел один, курил и смаковал пиво, он вообще любит смачную жизнь. Маля упала на стул напротив, откинулась на спинку, держа руки в карманах куртки:
– Что тебе?
– Монтана, пива хочешь?
– Не пью.
– Откуда джип? И кто за рулем?
– Не по делу говоришь.
Гриб отпил из высокого бокала, поставил локти на стол и сказал:
– Слух прошел, будто ты к Князеву нанялась в охрану.
– А разве не ты приказал мне задом покрутить, губами пошлепать? Вот я кручу и шлепаю. Как видишь, успешно.
– Монтана, ты, главное, со мной не крути…
В это время Князев, сидя на полу джипа, зашептал:
– Эй, Чемергес, что там?
– Сидят, – доложил тот. – Гриб один. Все мирно.
– Чемергес… это он? – указал пальцем на сиденье водителя Клим, Князев кивнул. – А что это за имя? Он случайно не ваххабит?
– Это помело, то есть кличка, – пояснил Князев.
– А… – понимающе протянул Клим. – Слушай, как она с пистолетом управляется – вжик, вжик, и готово. Я так не умею. – И заерзал. – Неудобно-то как…
Маля вперилась в Гриба недобрым взглядом, процедив:
– Главное, чтобы моя сестра и мой муж остались невредимыми, остальное – как и что я делаю – тебя не касается.
– Монтана, че ты такая злая? – изобразил улыбку Гриб. – Я вправе интересоваться, как обстоят дела.
– А я не буду тебе докладывать, потому что не ты подставляешь свою голову, а я. И мне, а не тебе надо выйти сухой из воды, понял?
– Поторопись, Монтана, и заберешь свою плесень. А то твой нечаянно подохнет у меня, ты обидишься.
