В 1950 году Эва ездила в Европу, где встречалась со многими руководителями государств, включая Франсиско Франко. Целью ее визита было создание положительного образа режима Перона, который в послевоенной Европе, далекой от специфики Латинской Америки, начали воспринимать как фашистский. Брат Пабло добился права сопровождать ее в этой поездке. К этому времени он знал многое об Эвите, но больше это была коллекция слухов, распространяемых ее врагами.
Недоброжелатели утверждали, что Эва начала свою карьеру в Буэнос-Айресе в качестве рядовой проститутки. Кстати, став женой президента страны, она пыталась легализовать проституцию в Аргентине, но все же маловероятно, что она когда-то работала на улице. Да, она позировала для порнографических изданий, которые позже по ее приказу были собраны и уничтожены. Встречались мужчины, похвалявшиеся, что были любовниками Эвы и что она была «очень хороша на коленях», а жадный чувственный язык делал ее великолепной исполнительницей феллатио. Разумеется, в подавляющем большинстве случаев это было типичное для жителей южных стран, не имеющее реальных основ бахвальство, но усердие очернителей дало свои плоды: даже после замужества Эва так и не смогла окончательно избавиться от ярлыка потаскушки. Для брата Пабло было настоящим шоком, когда, сопровождая Эву Перон во время официального визита в Италию он стал очевидцем безобразной провокации. Эва ехала в открытом автомобиле по улицам Милана вместе с отставным адмиралом. Услышав крики разгневанной толпы, Эва возмущенно сказала своему спутнику: «Вы слышите? Они меня называют шлюхой!» Старый морской волк невозмутимо ответил ей: «Я их прекрасно понимаю, мадам! Я не был в море уже пятнадцать лет, а меня по-прежнему называют адмиралом».
В 1951 году Эвита попыталась узаконить свою власть и выдвинула свою кандидатуру на пост вице-президента. Этот шаг вызвал бурный протест со стороны военных, под давлением которых Хуану Перону пришлось отклонить ее кандидатуру. Правда, после инаугурации Перона в июне 1952 года его жене был дан символический титул духовного лидера нации.
Брат Пабло надеялся, что, установив тесные дружеские отношения с Эвитой, ему удастся убедить ее передать ожерелье церкви: например, в качестве пожертвования. Но внезапно его расчеты спутала смертельная болезнь Эвиты. Рак матки. Когда факт смертельной болезни стало невозможно скрывать, это всколыхнуло всю страну.
Ненависть к Эвите со стороны аргентинской аристократии ярко проявилась именно в это время: когда она мучительно умирала от рака, в богатых кварталах пили за ее скорейшую кончину. Даже на стене дома напротив президентского дворца появилась огромная надпись: «Да здравствует рак!»
