– Что это за язык? – разочарованно осведомился Тавров. – Я не смогу это прочитать.
– Это написано по-испански, – отозвался отец Антонио. – И давайте договоримся сразу: я никогда никому не показывал эту тетрадь, но из-за своей рассеянности я оставил тетрадь в неподходящем месте, и господин Кэсседи сумел снять с нее фотокопии. Разумеется, я об этом ничего не знаю.
– Мой испанский не идеален, но я сумел перевести тексты, – отозвался Шон. – Язык повествовательный, без изысков, так что я сравнительно легко справился с делом. Я перешлю тебе русский перевод по электронной почте, Валера.
Тавров пролистал тетрадь: пожелтевшие страницы, заполненные где-то чернильной авторучкой, где-то химическим карандашом. Он вернул тетрадь отцу Антонио и спросил:
– Вы действительно считаете, что это важно?
– Я в курсе того, что за события с вашим участием произошли в прошлом году в Черногории, – коротко ответил отец Антонио.
– Вы полагаете, что содержимое тетради как-то связано с этими событиями? – насторожился Тавров.
– Нет, но это события одного порядка, – ответил отец Антонио. – Именно поэтому здесь замешаны члены OD. Вы понимаете?
– Да, я понимаю и обязательно изучу тексты, – заверил Тавров. – Но можно узнать вкратце: о чем там идет речь?
– Речь идет о некоем магическом предмете, который усугубляет грехи рода человеческого и потому должен быть изъят и спрятан в недоступном месте. Любой ценой.
– А известно, что это за магический предмет? – насторожился Тавров.
– Разумеется, – ответил отец Антонио. – Он прямо указан в тексте. Это древнее ожерелье.
– Но почему же им заинтересовалось тайное братство доминиканского «Опус Деи»? – насторожился Тавров. – Неужели это ожерелье так опасно?
– Они всерьез полагают, что очень опасно, – ответил отец Антонио. – Я не могу вам сказать большего. Вы все узнаете из текстов этой тетради. Извините, но мне пора.
Отец Антонио откланялся. Шон и Тавров за дружеской беседой допили кедровку под великолепную закуску и разошлись, довольные проведенным вечером.
* * *
Тавров доехал до дома на частнике. Воспользоваться «официальным» такси в Москве мог только безумец: обязательное наличие включенного счетчика в условиях бесконечных пробок делало стоимость поездки непредсказуемой.
Сбросив уже изрядно надоевшую зимнюю одежду, Тавров почувствовал страшную усталость. «Надо ложиться спать», – подумал он, зевая. С минуту он сидел, откинувшись на спинку кресла, и с закрытыми глазами размышлял: стоит ли идти чистить зубы или, плюнув на все, доползти до постели и завалиться спать?
