Когда Люк повесил трубку, Бен полюбопытствовал:
— И о чем вы там беседовали?
Люк покачал головой.
— Угадай.
— Об Эриксоне? — Вопрос прозвучал почти утвердительно. — Не могу не спросить: как так получилось, что ты уложил его одной левой? Слышал, энфээловец чудовищно огромен.
Люк быстро сменил пластинку:
— Коронер еще будет говорить с тобой?
Бен опустил Чарлотт обратно в аквариум.
— Да. А что?
— Заметно, что в дело вмешался кто-то высокопоставленный. Хотелось бы знать, что за шишка и почему все происходит так быстро.
— Считаешь, тайный заговор? — спросил Бен. — Скажи, а где твое место на этом травяном холме?[3]
— Генри, подписывающий свидетельство, консульство… Определенно нас во что-то не посвятили.
— Знаешь, что я думаю? Что самый большой смутьян видит в зеркале, как ты бреешься по утрам. Так-то.
— Да, сегодня есть о чем поразмышлять.
— А знаешь, что я еще думаю?
— Без понятия.
— Что у тебя масса свободного времени, а мне его постоянно не хватает.
Люк поднялся, собираясь уходить.
— Бери пример с меня.
Подойдя к двери, он услышал голос Бена:
— Тебе известно, что убили Кейт Тарталью?
— Да, конечно.
— Жизнь — странная штука. Прошлой ночью — помнишь? Сидим, болтаем о ней, а потом бац… — Бен щелкнул пальцами, — и она мертва.
Люк, обернувшись, взялся за дверную ручку.
— Странная? Не то слово…
Люк сидел в «Колтерс Дели» в угловой кабинке полукругом, ждал отца и размышлял о смерти.
Несоответствия в гибели Хосе Чаки не давали покоя. Если, как утверждал Адам Смит, пункция костного мозга четко показала лейкоз, то почему они сами не нашли в анализах крови мальчика ни одной бластной клетки? Почему снимок грудной клетки не выявил признаков респираторной недостаточности, когда это было так очевидно на операционном столе? И как эта худосочная семейка задействовала могучие силы консульства, да еще так быстро и к тому же в выходной?
Люк видел смерть неоднократно и знал ее методы. Она поступала логично, соблюдая естественный порядок. Ничего подобного в деле мальчика не наблюдалось — никакого шаблона и точки опоры для поиска причины.
И смерть Кейт столь же бессмысленна. Нелогичен жестокий метод убийства — в конце концов, это же Лос-Анджелес. Диссонансом звучали последние часы ее жизни, смешавшиеся в голове у Люка. Как могли IPO «Зенавакса» и вожделенное благополучие вызвать тревогу в голосе? Кейт должна была открывать шампанское, а не бежать впопыхах поздним вечером на встречу с человеком, которого не видела четыре года. Тревожные сомнения снедали Люка несоизмеримо вопросам. Что-то невидимое и неслышимое дергало за ниточки. Но пульсирующий ритм чувствовался отчетливо. Так что же это?
