— Нужно будет повозиться, чтобы привести это в порядок, — сказала она. — Так что я задержусь здесь на время.
Затем произошло нечто необычное. Она повернулась ко мне и спросила:
— Миссис Смит, что вы можете сказать мне о людях, которые жили здесь раньше? О Харгрейвзах? У меня возникло такое ощущение…
— Интересно узнать, какие ощущения могут возникнуть в таком месте? — спросила я.
Она никак не отреагировала на мой саркастический тон и вновь прикоснулась к браслету.
— Ощущение… чего-то знакомого. — На сей раз голос ее звучал мечтательно-задумчиво.
Интересная была девушка. Мне трудно относиться к ней так, как относится большинство местных, даже после всего, что случилось. Она не была тем злом, каким ее пытаются изобразить. И я отнюдь не считаю ее порочной от природы. Однако женщина может стать носительницей зла, особенно опасной для мужчин, когда она использует свою женскую природу как дополнительный козырь. А Люсиль поступала именно так. Не с Игги Винслоу, конечно же, но с Карлтоном Снайпсом, Шугером и прочими. Хотя порой у женщины просто нет других способов добиться желаемого.
И я не исключаю, что все это изначально могло быть как-то связано с домом Харгрейвза.
Вот она, история Харгрейвзов.
Джастин Харгрейвз был человеком, исполненным злобы и ненависти; в его жилах текла холодная жидкая кровь, отчего кожа имела мертвенно-бледный оттенок, тогда как глаза его напоминали две глубокие темные щели, прорезанные поперек лица. Если он улыбался, это значило, что в его мозгу зародилась недобрая мысль и теперь он обдумывает, как бы получше навредить ближнему, а если он радовался, это значило, что его пакостный замысел успешно реализован. Каким-то образом он сумел обзавестись супругой, которую методически сводил в могилу, а когда у него родился сын, люди полагали, что парнишку ждет печальная судьба матери. Однако все вышло иначе.
Харгрейвз искренне ненавидел весь род людской, но особо сильную ненависть он питал к неграм. В этом, разумеется, он был не одинок. Многие из нас относились к ним с неприязнью и страхом, но до Харгрейвза нам было далеко. Однажды он установил на краю города большой щит с надписью: «НИГГЕР, ДА НЕ ПАДЕТ НА ТВОЙ ЧЕРНЫЙ ЗАГРИВОК ЗАКАТ ЭШЛЕНДСКОГО СОЛНЦА». И никто не убрал этот плакат.
В то время граница города проходила вдоль железнодорожной ветки; черные жили по другую ее сторону, и надпись была хорошо видна из окон их домишек.
Харгрейвз занимался продажей минеральных удобрений. Порой кто-нибудь из негров сетовал (но только вполголоса), что в мешках, купленных им у Харгрейвза, больше песка, чем удобрений. Никто не сомневался в его словах, видя, с каким удовольствием Харгрейвз сбывал свой товар черномазым. Так проходил год за годом, и ничто не менялось.
