Резкий аммиачный запах краски возвращал его на землю, в просторный зал Хэла Вайгеля. У Арсения кружилась голова, а перед глазами весело плясали зеленые круги.
– Тяжело тебе? – подошел к нему Мишель, «коллега» Арсения. Ему было куда проще – краска уже высохла и не пахла так отвратительно. Правда, Мишель не имел возможности сесть, зато он мог выйти в коридор, чтобы покурить или выпить чаю. Мишель обратился к нему по-русски.
– Нелегко, – осторожно сказал Арсений. Кто знает, зачем подошел к нему темнокожий Мишель?
Может быть, он приближен к Вайгелю и собирает материал для сплетни?
– Я учился в России когда-то, – рассмеялся Мишель. – Люблю говорить с русскими. Правда, уже забывать начинаю язык.
– Ты здесь живешь?
– Да, в Амстердаме. Я не в первый раз у него работаю, – вздохнул Мишель. – Платит он хорошо, еще и премию даст, если понравишься. Но потом тело будет в нарывах целую неделю из-за этой поганой краски.
– Разве это не специальная краска для боди-арт?
– Она самая. Только этот змей, – Мишель быстро скосил глаза в сторону Вайгеля, – этот змей что-то туда подмешивает. Чтобы цвета смотрелись более ярко. Каждый раз одна и та же история. У всех жуткая аллергия.
– А ты тоже от агентства работаешь?
– Нет. Я давно его знаю. Одно время я с ним жил.
– Ясно.
– Знаешь, я ведь был известной моделью. И сам не понимаю, как вляпался в это дерьмо.
– Я вовсе это дерьмом не считаю. – Сказав это, Арсений не покривил душой. – Иногда я зарабатываю десять тысяч долларов в месяц.
– И что толку? У тебя есть девушка?
– Постоянная? Глупый вопрос. Конечно, нет.
– Почему глупый? Я женат. У меня двое детей, младшему полгодика. – Мишель ухмыльнулся. – Жена модель. Но она понимает, что на подиуме зарабатывают единицы. Поэтому одобряет мой выбор. Через два месяца после того, как я ушел на вольные хлеба, я снял замечательный домик в пригороде и подарил ей «БМВ». Правда, здесь, в Амстердаме, нет смысла в машине, у нас с ней велики. Но она любит сваливать на выходные в Париж.
– Домик, «БМВ», Париж. Чем же ты тогда недоволен?
Арсений был благодарен говорливому Мишелю – тот отвлекал его от всепоглощающего аммиачного амбре.
– Тебе не понять, – мечтательно вздохнул Мишель. – Подиум – это романтика. Суета, красивые люди вокруг. Запах грима, новая одежда. Сегодня ты работаешь в Амстердаме, завтра у тебя фотосессия в Москве. Никогда не знаешь, где проведешь уикенд. Тебе не понять.
