— Но разве ты мог бороться о Сутаром, не вынимая меча из ножен?
— Не мог.
— Вот видишь!
— Да, я поступил так, как считал нужным и единственно возможным, Вита, и, в отличие от Сутара, действовал лишь оружием этого времени. И все же, по законам Эритеи, я совершил преступление. Сутар был хитрее: он никого не убил собственными руками, и на нем крови нет. А на мне есть. Сутара я сам осудил. Но и мне придется встать перед судом.
— Придется! — подтвердил Сутар.
— Закрой рот! — так и взвилась Вита. — Что-то ничегошеньки во всем этом не понимаю. Я знаю одно: настоящий преступник здесь один — это он, Сутар. Оба вы — с Эритеи, ну так поэтому именно ты и никто другой должен был начать борьбу с ним. Если тебе не пришлось бы противостоять Сутару, разве ты взялся бы за меч? Я не могу поверить, что тебя осудят!
— Ты еще видишь мир по-детски ясным, и я завидую твоей убежденности.
— Ну какой ты преступник? Да я не знаю никого лучше тебя!
— Значит, я могу считать себя оправданным.
— Не шути так. Если надо, я могу подтвердить.
— Тебе ничего не придется подтверждать. Через несколько часов ты будешь дома, и все, что тут произошло, покажется тебе недобрым сном. А я…
Ладью сильно шатнуло раз и другой.
Сидевший у руля Сутар повернул к ним растерянное, как у нашкодившего мальчишки, лицо. Куда девались его спесь и самоуверенность! Ратас оттолкнул его и бросился к пульту.
— Этого я и боялся! Тот удар все-таки дал о себе знать. Хороших воинов вымуштровал для тебя Турс! Метко бросают копья.
Ладья пошла на снижение.
— Эх, еще бы немного! — с досадой в голосе сказал Ратас. — Быстро починить ладью мы не сможем. Остаток пути придется пройти пешком. Скажи-ка, Сутар, ты, конечно, оставил в доме охрану?
— Оставил.
— Сколько человек?
— Восемь.
— Здесь, в Гресторе, ты показывал кому-нибудь, как действует атерон?
— Турс знает…
— Ты брал его с собою в путешествия?
— Брал.
— Значит, он указал тебе на Виту?
— Он.
— Выходит, узнал…
— Как-узнал? — удивилась Вита. — Мы же с ним раньше не встречались!
— Речь не только о тебе…
Ладью сильно тряхнуло. Столкнувшись с землей, она проползла еще немного, круга кусты и деревья, и остановилась.
— Что ж, приехали. Надо выходить. Давно не ходил пешком, Грозный бог?
— повернулся к понурившемуся Сутару Ратас.
Тот молча перелез через высокий борт. Как не вязалась его роскошная одежда и корона на голове с этим виноватым выражением лица!
— Вита, — сказал Ратас, — я рассчитывал, что успею предупредить своих и мы будем на месте раньше, чем придет подмога воинам Сутара. А она вскоре придет, ведь Турс знает, где атерон, не так ли? — спросил он, обращаясь к Сутару. Тот молча кивнул. — Для него это символ власти и могущества, и он не захочет его уступить. Нам надо во что бы то ни стало сегодня добраться туда и связаться с Эритеей. Если опоздаем, все пропало. Сделай теперь для меня то, чего не захотела сделать для Грозного бога: думай об Эрлис, девочка! Думай о ней так, как будто от нее зависит твоя и моя жизнь! Да так оно и есть…
